В этом месте размышления Макарова плавно перескочили на их нынешних союзников. Оба этих понятия – «космос» и «десант» – были Петру Григорьевичу по раздельности вполне понятны, но вот вместе? Вместе он так и не сумел их соединить, а уточнять не стал, поскольку предполагал, что исчерпывающего ответа все равно не получит, а никакой иной его не устраивал…
Как бы то ни было, основную роль должны были сыграть космодесантники Локтева, их главная огневая мощь на данный момент. Уничтожать наплавной мост предполагалось после того, как на него заедут танки, желательно побольше и подальше. Поскольку, чистая физика: с многотонным грузом запас плавучести и остойчивость понтонов окажутся на порядок ниже, нежели без оного. Значит, и тонуть будут быстрее, пусть Березина и не могла похвастаться особенной глубиной. Да это и не важно: танк – штука по определению тяжелая, под воду погружается только так. Ну, если не плавающий, конечно, но с этим у тевтонов был явный напряг. Причем еще со времен Ледового побоища.
Окруженцы же должны были атаковать поселок, имея целью захват и удержание старого моста, по которому и предполагалось форсировать реку. И который после этого, понятное дело, тоже планировалось уничтожить, дабы отсечь возможное преследование.
Часть фашистских саперов, покончив с наведением переправы, собралась и убыла восвояси вместе с техникой: трогать их, понятное дело, не стали. Как догадывался Леха, дел у них было по горло – к примеру, перебазироваться десятком километров севернее, где в их услугах весьма остро нуждалась порядком обескровленная 18-я танковая дивизия, наступление которой по вине гостей из будущего намертво застопорилось под Борисовом. Оставшиеся, примерно взвод при одном грузовике, расположились на берегу недалеко от моста и принялись кашеварить. Вероятно, они должны были ремонтировать переправу в случае повреждения его вражеской авиацией (что вряд ли, как со вздохом признал Алексей) или собственной техникой, что куда более вероятно. Ничего удивительного, в принципе: отслуживший в армии десантник отлично знал, на что способен всего один-единственный неопытный мехвод за штурвалом или фрикционами многотонной бронемашины. На многое способен, скажем так, видал как-то во время учений…
Новоиспеченный понтонный мост даже особо не охранялся – нападения, особенно с тыла, фрицы, на свою беду, не ждали. Переправляться на противоположный берег пехотинцы тоже не спешили, дожидаясь подхода основных сил. Которые, понятное дело, не замедлили появиться. Произошло это примерно через час, когда уставшее солнце уже коснулось, изукрасив золотисто-алым самые высокие ветви, верхушек лесных деревьев.
– Всем номерам, наблюдаю движение. Разведка прошла. Готовность десять минут.
Томительно потекли минуты ожидания. Наконец на главной улице села затарахтели моторы, и на берег выкатились несколько мотоциклов с колясками. Следом двигались полугусеничный бронетранспортер и легкий танк, судя по торчащему из граненой башенки длинному стволу скорострельной пушки, Pz-II. Темно-серые, пыльные, с белыми трафаретными крестами на бортах и буквами «G» на крыльях. Ненадолго притормозив – свесившийся через борт бэтээра офицер в приплюснутой фуражке перебросился парой-другой фраз с подбежавшим камрадом из числа пехотинцев, после чего коротко отмахнул рукой в направлении реки, – передовой дозор первым въехал на мост, опробовав переправу на прочность. Не отрывавшийся от бинокля Леха заметил, как от качнувшихся понтонов покатились по неподвижной водной поверхности ниточки-волны. Совсем тонюсенькие, едва заметные: переправа рассчитывалась на гораздо больший вес. Вот и хорошо, пусть себе едут, нам от этого ни холодно ни жарко. Сжечь их и на той стороне можно.
Как уже бывало в предчувствии скорого боя, в голову внезапно пришла абсолютно несвоевременная мысль: вот интересно, когда фрицы найдут замену погибшему Гудериану, станут закрашивать эту самую «G», чтобы нанести поверх первую букву фамилии нового командующего? Или оставят как есть, так сказать, на память? Тогда нужно хоть в траурную рамочку взять, что ли…
– Ты чего, Лех? – без особого интереса покосился на товарища Борисов. – Чего фыркаешь?
– Ничего, Вась, не обращай внимания. Волнуюсь немного.
– Угу, как же, – хмыкнул в ответ летун. – Вот ни в жисть не поверю! Волнуется он, скажешь тоже. Как фрица в хвост и гриву бить, так он не волнуется, а сейчас – переживает! Снова небось шуточку какую дурацкую придумал…
– Товарищ Василий, я бы па-а-апрасил!
– Молчу, – улыбнулся сержант, по примеру товарища прижав пальцем упругую клавишу отключения гарнитуры.
И, поерзав, добавил:
– Слушай, а ты своей Ирине уже предложение сделал? Она как, согласная? Или кочевряжится?
– Вась, издеваешься?! Нашел время такие вопросы задавать!
– И не думал даже, – насупился летчик. – Просто как друга спросил, интересно же. У меня вот невесты вовсе нету, не успел до войны подсуетиться. А теперь поди знай, когда получится… может, и никогда. Уж столько раз под смертью ходил…
– Прекрати пораженчество разводить, слушать противно! – досадливо поморщился десантник. – Женишься еще. Не делал я ей никакого предложения, как-то не до того было, будто сам не знаешь. Все, отставить разговоры не по делу, гарнитуру включи, по ходу, движуха начинается. И приготовься, как наши долбанут, наша очередь настанет. Не позабыл, чего делаем?
– Поди ты, Леш, – обиженно засопел товарищ. – Помню я все…
«Движуха» и на самом деле начиналась. В деревню, натужно ревя моторами и отплевываясь сизыми клубами выхлопа, втягивалась длинно-пыльная лязгающая металлическая гусеница. На этот раз впереди шли танки – видимо, фрицы торопились первым делом переправить бронетехнику, как свою основную ударную силу. За проведенное в прошлом время Леха уже убедился, что гитлеровцы порой меняли порядок построения колонн, то пуская вперед броню, то перемежая танки грузовиками и бэтээрами с пехотой в одном им понятном порядке. Интересно, почему сейчас так? Атаки на мост они точно не боятся, иначе охранением бы всерьез озаботились – значит, там, на восточном берегу, что-то пошло вразрез с их планами. Неужели наши, вдохновившись неожиданным уничтожением Борисовских переправ, затеяли какой-нибудь контрудар? Или танкисты Первой московской им так поперек горла встали? Скорее, второе, как он понимает… Ничего, продержитесь немного, братцы, сейчас мы вам еще немного поможем! А если план удастся, то, глядишь, и не немного…
Первый танк, выворачивая траками прибрежный песок, водопадом сыплющийся с подрагивающей в такт движению верхней ветви гусеницы, поднялся на въездной пандус. Следом тут же пристроился второй: с дистанцией немчура не заморачивалась, бронемашины шли буквально в нескольких метрах друг за другом. Торопитесь, спешите успеть до темноты? Ну, и флаг
