От нечего делать Леха аккуратно сосчитал опорные катки, поскольку никакого иного способа отличать фрицевские коробочки друг от друга не знал, ни разу не являясь фанатом всемирно известной сетевой игрули. Угловатые бронекорпуса похожи, башни вовсе практически один в один. Ага, у первого панцера их всего шесть штук, стало быть, «тройка». У второго – восемь, значит, Pz-IV. Следующий танк, судя по буквенно-числовому тактическому знаку на башне, командирский, снова «троечка». Нормально, три танка плюс мост – хороший улов. Для начала.
Понтонная переправа качнулась, проседая под многотонным весом, по поверхности Березины потянулись расходящиеся усы-волны. Достигнув берега, оттолкнулись и потянулись, ослабевая, в обратном направлении. Измочаленные траками доски мостового настила едва заметно проседали, когда по расстелившимся гусеницам прокатывались танковые колеса. Идущий первым Pz-III миновал середину; до съезда на противоположный берег ему оставалось преодолеть еще два десятка метров. Второй танк, более тяжелый, оказался ровно по центру наплавного моста, третий двигался метрах в десяти. Из башенного люка, упираясь ладонями в закраины командирской башенки, торчал панцерман неопределимого с такого расстояния звания в приплюснутой наушниками черной пилотке. Ну и чего Володька медлит? Пора бы уж?..
– Всем номерам – атака. Нулевым-раз и два – начинайте. Двадцать секунд.
– Поехали, Вась, наш выход. – Десантник оттолкнулся от земли, первым устремляясь вперед. Пистолетобластер (или бластеропистолет?) в руке негромко пискнул, подтверждая перевод в боевой режим. Зажатый обратным хватом в левой руке штык блеснул в закатном свете отполированным металлом. Летчик рванул следом, ударом ладони по затворной рукоятке переводя автомат в боевое положение. Глупость, конечно, Алексей это ему просто так показал, исключительно по приколу, припомнив просмотренный голливудский фильм. Там, правда, был «хеклер-коховский» «МР-5», но сержанту неожиданно понравилось. Вот же, блин, великая сила киноискусства… жаль, не помнит, кто это сказал…
Их целью был удивительно уродливый восьмиколесный броневик с овальной рамочной антенной над корпусом. Подобные Леха неоднократно видел, копаясь в Интернете в своем времени. И еще тогда не переставал удивляться, как сумрачный тевтонский гений ухитрился создать эдакую уродищу?! На четырехосной базе неведомые конструкторы ухитрились состыковать словно бы пару колуноподобных корпусов от полугусеничных бэтээров, присобачив сверху – в виде особого изврата, видимо, – угловатую рубку. Ну, и загнутую книзу корытообразную антенну сверху, понятное дело, позади которой просматривалась еще одна, видимо, раскладная телескопическая, предназначенная для связи на дальние расстояния. Диаметр колес был совсем небольшим, примерно как у грузовика, и оттого вся эта громоздкая бронеконструкция казалась какой-то приземистой. Короче, не видели фрицы нормального БТР с колесной формулой 8х8, хоть той же «восьмидесятки»! Самое смешное, полноприводные машины этого семейства на данный момент считаются наиболее технически совершенными бронеавтомобилями, сравнимыми по проходимости с гусеничной техникой!
Находился данный Funkspähwagen [32] в стороне от основной дороги, возле самой лесной опушки, дабы не мешать переправе бронетехники. Узкие двустворчатые дверцы в борту распахнуты, возле радиомобиля спокойно курит пара фрицев в черных комбезах, видимо, экипаж.
– Вась, – наплевав на позывные и прочие условности, выдохнул Степанов, широкими прыжками сокращая расстояние до цели. – Душевно прошу, просто держи мне спину и по флангам поглядывай. И больше никуда не лезь! Работаем! Правый – твой!
Вскинув оружие – до бронеавтомобиля оставалось метров десять – десантник выдавил спуск. Установленный на минимальную мощность пистолет едва заметно дернулся, выплевывая белесый сгусток энергии, и стоящий слева фриц перестал существовать, словив грудью плазменный импульс. И тут же коротко простучал автомат летуна, впечатав второго фрица в пыльный борт. Как уже бывало раньше, подстегнутое выброшенным в кровь адреналином сознание отметило щедрую россыпь пурпурных брызг поверх трафаретного креста – отдача задрала ствол, и последняя пуля попала в голову. Выпавшая из разжавшихся пальцев недокуренная сигарета, разбрасывая тусклые искры, спикировала под ноги.
– Прикрывай! – запихнув оружие сзади за пояс и перехватив штык в рабочую руку, Леха головой вперед нырнул в узкий люк. Интересно, есть кто внутри? Сейчас выясним. Тук-тук, как в русских сказках говорится, кто в тереме живой?
Короткое движение за спиной Степанов не заметил – угадал, тем не менее опаздывая буквально на долю секунды. Попытался сгруппироваться, но мощный пинок сразу двумя ногами швырнул его на пол лицом вниз – реакция у сидящего в радиорубке фрица оказалась что надо. Выпавший из-за ремня плазмомет, негромко грюкнув, улетел куда-то в сторону. Неважно: стрелять внутри все равно нельзя, иначе повредит аппаратуру, ради которой все и затевалось. На спину обрушился, выдавливая из легких воздух, тяжелый удар – фашист не придумал ничего лучше, как прыгнуть сверху, коленями на спину нежданного гостя. У, с-сука, больно-то как! Хоть бы ребра не поломал, их даже навороченный спецназовский медикит мгновенно не срастит…
Немец навалился сверху, нащупывая пальцами горло противника. Да твою ж мать! Идиотская какая-то ситуация! Встреться они лицом к лицу, Леха наверняка уложил бы его с одного удара. Вот только как поступить, если бороться приходится в узкой бронированной коробке, где даже во весь рост не встать? А на спине сидит увесистый немец, пытающийся тебя придушить? Скрежетнув зубами, десантник рывком подтянул под себя колени – несчастные галифе отозвались легким треском, похоже, окончательно превращаясь в шорты, кожу обожгло болью – и ухитрился-таки перевернуться на бок. Не глядя отмахнулся левой, практически на ощупь перехватив кисть противника. И тут же получил нехилую зуботычину второй рукой. Рот мгновенно наполнился соленой кровью, и это окончательно отрезвило десантника. Так, все, хватит!
Сгруппировавшись, рванулся изо всех сил, чуть ли не расслышав хруст собственных сухожилий, и отпихнул-таки фрица в сторону, что позволило высвободить руку с зажатым штыком. Рубанул наотмашь, даже не стараясь попасть – да и заточен клинок был не то что его пропавший ножичек, а согласно фрицевскому уставу, то бишь исключительно для колющих ударов, а не по граням. Но нужного результата добился: гитлеровец инстинктивно отшатнулся, со всей дури врезавшись башкой в какую-то железяку, видимо, основание сидушки одного из радистов. Крохотной заминки Лехе хватило, и клинок с хрустом вошел в грудь врага. Привалив труп к борту – фашист и на самом деле оказался отнюдь не тщедушного телосложения, – десантник перевел дыхание. Спина нещадно ныла, но ребра, похоже, все-таки не сломаны. Бухающий колокольным набатом пульс тоже потихоньку успокаивался. Вот же дерьмо, чуть кони по дурости не двинул!
– Леш, чего тут? – В светлом квадрате люка показалась голова Борисова. – Помочь?
– С…спасибо… – прохрипел тот. – Справился…
– А чего было-то?! – округлил глаза товарищ, не способный ничего разглядеть в полумраке боевого отделения.
– Гопник какой-то пристал, – буркнул Степанов, нащупывая отлетевшее под самый борт оружие. Пистолетобластер, к счастью, нашелся сразу. – Мол, закурить есть, а если найду… пришлось помахаться. Ф-фух… Прикрывай давай, город
