– Говори прямо, – злится Колесников, – услышала где чего? Опять кто-то, что-то замышляет? Да?
– Я тебе не шавка, чтобы по команде к ноге прибегать! – Эльза наклоняется. – Только и подыхать, из-за того, что ты хватку потерял, а некоторые власти захотели, я не собираюсь. Таблетки помогут, поверь, я знаю. Главное – как я уйду, дверь не забудь на засов запереть, а то знаешь, как бывает, соблазн он такой…
Женщина встаёт.
– Всё сказала? – Батя поднимается.
– Да.
– Хорошо, – Колесников, поймав себя на мысли, что никто в Убежище не смеет так с ним разговаривать, осознаёт, что в присутствии Эльзы он чувствует себя неуютно, слабым, точно эта женщина имеет над ним какую-то власть. И это больше всего бесит Колесникова.
– Ты мне вот что скажи, – Батя тщательно подбирает слова, – почему ты Сухова спасла? Что на самом деле случилось?
Женщина улыбается.
– У каждого свой грех, и своя ноша. Может быть, его зачтут мне там, – Эльза поднимает глаза к потолку, – кто знает…
– Понимаю, – Батя кивает, – думаешь, одну жизнь на другую променять? Поэтому ты выродкам помогаешь?
– Нет, – холодно отвечает Эльза, – по жизни, как ты сказал, мне человека упокоить, что тебе в морду дать.
Колесников вздрагивает.
«Неужели я проговорился? – думает Колесников. – Э… нет, не столько я выпил, чтобы лишку сболтнуть. Неужели, – Батя старается прогнать догадку, – она может читать мысли?! Да не, херня всё это. Чушь собачья. Не может быть. Или…»
Колесников холодеет от догадки. Пялится на Эльзу, сверля её взглядом.
– Ну, чего задумался, или перевариваешь услышанное?
Батя замечает, что женщина сделала ударение на последних словах. Внутри Бати рождается волна ярости, но внешне он остаётся спокоен.
– Не советую тягаться со мной, – цедит Колесников, – можешь надорваться.
Эльза чувствует, что конфликт, который между ними возник практически с самого первого дня, как она попала в Убежище, и который они с Батей, не разрешив, просто оставили на потом, разгорается с новой силой.
– Добренькой хочешь быть? – заводится Колесников. – И нашим и вашим? Только не прокатит! Надо выбрать, на чьей ты стороне! Выродки, обуза, балласт, они тянут нас на дно! Поэтому от них надо избавляться!
– Как и от твоего сына?
Батя пошатывается как от удара. Глаза наливаются кровью. Колесников сжимает пудовые кулаки. С ненавистью смотрит на Эльзу.
– Уходи, – цедит Батя, – уходи от греха подальше, а то прибью суку!
– Прости меня, – Эльза кладёт ладонь на плечо Колесникова, – я не хотела, вырвалось случайно.
Батя чувствует, как по телу распространяется странная слабость, а злость проходит. Он вяло стряхивает руку Эльзы.
– Ты же умная баба, – Колесников тяжело садится на стул, – а всё никак не поймёшь, что ресурс, запас прочности Убежища не безграничен, выкинув ненужных, я спасаю тех, кто ещё может выжить.
Женщина молчит, барабаня ногтями по краю стола. Батя смотрит в глаза Эльзы. Воздух, кажется, искрит от эмоций, бушующих в сердцах людей. В боксе повисает пауза.
– А кто тебе дал право решать, кому жить, а кому умирать? – неожиданно спрашивает женщина.
– Я, – цедит Батя, – и это мой выбор и моя ноша. Мне с этим жить, не тебе!
– А потянешь? – Эльза ухмыляется.
– Не боись, не надорвусь. Кстати, – губы Колесникова расползаются в стороны, обнажая неровный ряд зубов, – насчёт ресурсов. Я послал отряд Винта в Климовск, проверить «Гудок». Надеюсь, они найдут там медикаменты.
Батя замечает, как резко бледнеет Эльза.
– Ты… – начинает она, – отправил их в эту проклятую часть?!
Колесников, откинувшись на спинку стула, кивает.
– И Тень с ними?! – женщина стискивает край стола.
– Ага.
– Ты же их обрёк на смерть! – кричит Эльза.
– Посмотрим, – равнодушно тянет Колесников.
– Отзови их! – женщина подаётся вперед. – Свяжись с ними по рации, там же семь человек!
– Поздно, – рубит Батя, – по моим расчётам, они уже должны войти в часть.
– Боже! – обречённо восклицает Эльза. – Если так людьми раскидываться, то с кем ты останешься?
Колесников раскатисто смеётся. Затем серьёзнеет, нагибается, грубо вздёргивает женщину за подбородок, смотрит ей в глаза.
– Скажи честно, ты больше за сопляка этого переживаешь? Знаю, что он тебе вроде как сыном стал. Вот и посмотрим, кого любит твой бог, и действительно ли это лучшие бойцы. Цель оправдывает средства. Молись лучше, – Батя обдаёт Эльзу перегаром, – чтобы их способности им пригодились, а Тень оказался таким метким стрелком, как все говорят. А теперь, съебала отсюда! Я спать хочу!
Колесников тычком отпихивает голову женщины так, что Эльза едва не слетает с табурета. Женщина встаёт. Подходит к двери. Пальцы, до белизны в костяшках, сжимают ручку. Эльза поворачивается, с ненавистью смотрит на Батю. Колесников чувствует, что нутро точно обжигает огнём.
– Ты сделал свой выбор! – шипит Эльза. – Бог всё видит!
Женщина сдвигает засов, приоткрывает дверь.
– Вот и посмотрим, чья вера крепче! – Батя встаёт со стула.
Эльза хлопает дверью. По коридору разносятся быстрые шаги. Колесников подходит к герме, рывком задвигает засов.
– А! Бля! Чтоб тебя! – матерится Батя, прищемив палец.
На металл двери брызжет кровь. Алые капли стекают по зелёной, облупившейся краске.
– Ведьма! – бросает Колесников, зажимая рукой большой палец с оторванным до «мяса» ногтем. – Надо эту суку быстрее слить. Добра о неё не жди!
Батя, схватив со стола блистер, подходит к кушетке. Забинтовав кровоточащий палец, Колесников, подумав, выдавливает на ладонь сразу две таблетки. Закинув их в рот, Батя запивает успокоительные водой, отдающей металлическим привкусом. Ложится. Не проходит и минуты, как человек проваливается в сон, больше напоминающий забытьё.
Колесникову снится, что Эльза подходит к гермоворотам, ведущим на поверхность, становится на колени. Слышатся слова молитвы:
– Господи! Спаси и сохрани его! Если ты слышишь меня, защити Сергея! Дай ему силы! Лучше накажи меня, за грехи мои тяжкие! Господи, если ты там, то дай мне знак, что услышал меня!
Но небеса остаются глухи. Время идёт. Эльза продолжает молиться…
* * *Та же ночь. «Пятак» шестого квартала СНТ Сертякино
– Слышите? – Винт оборачивается, смотрит на Сухова и Хлыща. – Вроде как разговор где-то шел.
Хлыщ кивает.
– Да, голоса, как раз там за поворотом, где «пятак».
Винт смотрит на Тень.
– Ну, чего теперь ты скажешь? Ходил сюда или нет?
– Ходил, – упорствует Сергей, – никого не было, и голосов я не слышал.
– Может, вернулись? – предполагает Хлыщ.
– Ага, на шашлыки сходили, и домой пришли, – Винт стискивает рукоять автомата, – не понимаю, почему ты врёшь, – чистильщик смотрит на Сухова, – я тебя наказывать не собираюсь, только скажи правду, ну?
Сергей молчит, мысленно прокручивая события этой ночи.
«Я же точно приходил сюда, – Сухов уже сам сомневается, – ребят не видел, и пошёл… – взгляд снайпера скользит по дороге, – вон туда, как раз в грязь вляпался, и… должен остаться…»
Сергей чувствует, как сердце прибавляет оборотов, едва он замечает, что следа от ноги нет.
«Этого не может быть! – Сухов напрягает глаза. – Я же точно помню!»
– Эй, чего встал? – Винт пихает Сергея кулаком в бок. – Потом тупить станешь, а сейчас в дом идём! Только внимательно,
