Моё хриплое дыхание, наверное, разносится на десятки метров вокруг. По херу. Не время играть в прятки. Выродок не мог уйти далеко, даже имея фору минут в десять – пятнадцать.
«Только бы догнать тварь, – думаю я, – выбью из него всю дурь. Ещё бы живым в монастырь приволочь, чтобы хоть частично списать моё бездействие при нападении демонов».
Я правда не понимаю его задумку. Зачем он бежит в лес? Я бы на его месте уходил по реке, по льду, и следы незаметнее и бежать можно быстрее. Или он думает запутать погоню? Но от Яра всё равно не уйти. Догонит. Я теряюсь в догадках.
Внезапно ветер приносит обрывки слов. Останавливаюсь. Прислушиваюсь. Точно. Слух меня не обманул. Впереди кто-то разговаривает, причём сначала делается пауза, а потом раздаётся речь.
Вынув из-за пазухи отвёртку, я, стараясь не хрустеть снегом, медленно иду вперёд. Выродок не прост и надо быть начеку. Не хватало мне только получить чем-то по башке или нарваться на заточку. Теперь я ожидаю от него любого подвоха.
* * *Шшш…
– Гнездо! Приём! Как слышно? Подтвердите получение информации!
Я не верю ушам, услышав характерный звук работы портативной рации. Я притаился за необхватным дубом. Ветвистый ствол разбит молнией надвое, отчего он похож на воздетые к небу руки. Приметное место. Рядом с дубом в снегу видна свежевырытая яма. Выродок стоит метрах в десяти от меня. За спиной мятый и покрытый снегом рюкзак. Видимо он его откопал. Ветер дует от Олега и поэтому он не услышал меня.
Шшш…
– Ворон, подтвэрждаю. Понел тэбя брат! Выбэраешься сам! Мы уходем. Конэц связи.
Я сразу узнаю этот хриплый голос с характерным акцентом. Это интонация Горца – опытного бойца одной из разведгрупп чистильщиков. Дюжий, лютый воин. Меня бросает в жар.
«Значит, выродок успел им всё рассказать о монастыре! – мысль, как молния, вспыхивает в голове. – И теперь Батя точно знает, где я».
Лихорадочно соображаю, что предпринять дальше.
«Выродка надо брать живым. Выпытать у него, где отряд и гасить сук, пока они не дошли до Убежища. Если судить по дальности действия рации, они не могут быть где-то далеко. Хитро придумали. Послали выродка на разведку. Самого убогого, а сами заныкались. Вот только где? Хотя, здесь по округе столько заброшенных домов. Сиди не хочу. Главное – не высовываться, жратвы взять побольше и…»
Щелчок передёргиваемого затвора заставляет меня отвлечься от мыслей. Я до зубовного скрежета, от боли, напрягаю зрение и вижу, что в руке у выродка пистолет. Так, дело осложняется, у него конечно не все пальцы есть, но стрелять он сможет. Выродок озирается по сторонам. Собирается уходить. Надо действовать. Сжимаю отвёртку как заточку. Жду, когда урод начнёт движение, чтобы бежать в такт его ходьбы.
Пора!
Срываюсь с места как ошпаренный, но не успеваю пробежать и пары метров, как урод, резко повернувшись, направляет на меня ПМ.
– Чего так долго, а Тень? – ухмыляется урод. – Я уже заждался тебя. Способности все профукал, как с этими фанатиками связался?
– А ты почему на стороне людей? – я пытаюсь потянуть время.
– У каждого своя причина, – шипит урод, – в чём моя – не твоё дело! Бросай отвёртку, а то продырявлю!
Я подчиняюсь его приказу. Медленно нагнувшись кладу отвёртку на снег, так чтобы она была на виду.
– Батя купил? – продолжаю я, пытаясь спровоцировать ублюдка.
Выродок смеётся, хотя его смех больше напоминает кряхтенье.
– Ты тупой еблан, Сухов, как и твои новые друзья, но это ненадолго. Ведь теперь, вы все сдохните!
К моему удивлению, урод с размаху швыряет рацию в ближайший ствол дерева. Она вдребезги разбивается. Следом в снег падает пистолет. Выродок срывается с места. Я, из-за страшной боли в глазах, пропускаю этот момент и с размаху получаю кулаком в челюсть. Валюсь в снег. Урод падает на меня, обрубками пальцев левой рукой прижимает шею, а правой начинает бить.
Раз!
Я точно получаю булыжником в скулу.
Два!
Перед глазами взрывается огненный фейерверк.
Три!
Рот наполняется кровью.
Выродок мутузит меня с чувством с толком, молча, явно вымещая давно накопленную злость. Он сильнее меня. Лихорадочно шарю рукой по снегу. Если я не найду отвёртку, то мне конец.
Есть!
Пальцы сжимают ребристую пластиковую рукоять. Коротким тычком, с силой, так, чтобы наверняка пробить плотную ткань куртки, втыкаю её ему в бок. Урод вскрикивает и вдавливает меня в снег.
– Ах ты, сука! – рычит он. – Я же обещал тебе, что удавлю!
Он наваливается на руку всем весом. Сдавливает мне шею. Я выдёргиваю отвёртку и, изловчившись, втыкаю её ещё раз. Силы на исходе, поэтому удар получается вялым, да и отвёртка короткая. Сразу до органов не достать. Выродок двигает мне коленом по яйцам. Меня пронзает острая боль от паха до живота, точно туда вонзили длинную спицу. Даже не могу кричать, только шипеть.
– Тварь! – орёт урод. – Зря ты не сдох тогда на кресте! Ты ещё не понял, что я выбрал билет в один конец и мне по херу, что со мной дальше будет! Зато мои будут жить!
Я хриплю. В глазах темнеет. У меня только один шанс убить его. Перехватив отвёртку, я вгоняю её остриё в ухо выродка. Поворачиваю под углом. Он истошно орёт. Я медленно давлю на рукоять, пока на меня не начинает капать кровь. Хватка урода ослабевает. Спихиваю его с себя. Пытаюсь отдышаться. Урод смотрит на меня мутнеющим взглядом. Из уха течёт струйка крови. В ночи она кажется чёрной.
– Ты… сдох…нешь… – шипит выродок.
Его губы расползаются в ухмылке, от которой мне становится жутко. Урод продолжает смотреть на меня. Часто дышит широко раскрытым ртом и наконец затихает.
Я встаю. Подбираю рюкзак. Осматриваю его. Набор невелик. Немного жратвы. Пара обойм для «макарова». Аптечка. Старая одежда. Не похоже, что этого хватит, чтобы дойти до Убежища. Я смотрю на мертвеца.
«Что же тебе пообещали, если ты согласился пойти на смерть? – думаю я. – Тоже спасал свою семью?»
Теперь уже всё равно. Я нарушил слово, данное священнику. Снова стал убивать. Похоже, это у меня получается лучше всего. Надо возвращаться. Оставляю рюкзак и пистолет рядом с телом Олега. Закидываю его снегом. Ухожу в ночь. Обратно. В монастырь.
* * *– Отче, простите мне, ибо я согрешил, – я поднимаю глаза на священника.
Помимо меня, в келье за столом сидят Яр и Эльза. С момента как я вернулся в обитель, прошло около получаса. Старик внимательно смотрит на меня. Эльза и Яр молчат. Снаружи доносятся людские голоса. Слышится плач. Монастырь гудит как растревоженный улей.
– Всё это было предсказано, – нарушает повисшую тишину священник, – помнишь, я тебе говорил о
