Я киваю. Собираюсь с мыслями и быстро говорю:
– Мне нужно уйти от вас. Из-за меня вы в опасности.
– Я могу попытаться догнать разведгруппу, – бубнит Яр, – убить всех, пока они не дошли.
Я качаю головой.
– Олег специально разбил рацию, чтобы мы не могли выйти на них. Где их искать, тем более с такой форой по времени? Они могли разделиться или связаться с другой группой. Кто знает, как они провернули эту операцию. Даже если ты их найдёшь, нет гарантий, что дело выгорит. Надо исходить из худшего – скоро Батя узнает, где я, и вышлет карателей. Если я останусь с вами, будет бойня, а если…
– А если уйдёшь? – Эльза прерывает меня. – Ты думаешь, Колесников нас оставит в покое, если сказать ему, что тебя здесь нет? Ты на самом деле так считаешь, зная его?
– Нет, – тихо отвечаю я.
– Тогда, в чём вопрос? – удивляется Эльза. – Так и будешь всю жизнь бегать от судьбы?
– А что вы предлагаете? – я обвожу взглядом Яра, Эльзу и священника.
– Дать им бой, – говорит старик.
Мне кажется, что я ослышался. Я ожидал, что, когда вернусь, меня как минимум накажут за ослушание данному слову. А теперь весь разговор сводится к планированию обороны монастыря. У меня снова возникает забытое ощущение, что меня просто используют. Гоню его прочь.
– Вы представляете, сколько народа погибнет, и, скорее всего, зря, если мы попытаемся отразить атаку чистильщиков с огнестрельным оружием?! – я почти ору. – Это же самоубийство!
– На всё его воля! – священник поднимается из-за стола. Опирается руками на столешницу. Смотрит мне в глаза. – Разве ты ещё не понял, в чём заключается его мудрость? Что бы ты не предпринял, выход один – исполнить его волю и обрести судьбу!
Мне кажется, что я схожу с ума. Хочется орать от бессилия.
– Вспомни пророчество! – напирает священник. – Тот, кто однажды обитель спасёт, от братьев смерть отведя… Тот, кто однажды веру вернёт, огнём очищая тела! Это было сказано много лет назад. Ты думаешь, я не понимал, что последует за тем, как мы тебя спасём?! Как отправим за тобой Яра?! Что навлечём на себя гнев, как ты его называешь, Бати?! Маховик раскручивается с того дня, как тебя распяли на кресте и даже раньше. Ты просто шёл к этому событию несколько лет, а может быть и всю жизнь. Не мне судить об этом! Но ты должен верить! Иного не дано!
Священник часто дышит. Мне кажется, что всё это происходит не со мной. Какая-то параллельная вселенная, где всё, что бы ты ни сделал, приводит к одному.
– А в чём моё предназначение? – спрашиваю я. – Стать символом веры? Раз меня распяли, и я вроде как воскрес, то народ пойдёт за мной?
– Нет, – строго отвечает священник, – не замахивайся на крест, которой не сможешь нести! Нам нужен твой военный опыт, только и всего.
Я уже ничего не понимаю. Ещё недавно я слышал о том, что должен отречься от оружия, а теперь мне говорят, что война моё призвание. Недоумённо смотрю на священника, потом на Эльзу и Яра. Они молча смотрят на меня. Внезапно до меня доходит. Я вспоминаю слова священника о том, что, чтобы стать отверженным, нужно самопожертвование. Не иметь семьи. Привязанностей. Обретя в лице Авдия сына, я должен добровольно отречься от него. Я прокручиваю события последних дней и понимаю, что всё, что произошло, вело меня к этому дню. Я словно прошел через Чистилище. Скинул гнилую оболочку. Чтобы искупить былые грехи и стать тем, кто я есть на самом деле. Снайпером. Убийцей. Одиночкой. И в этом – моё освобождение от боли прошлого.
– А ради чего всё это? – не сдаюсь я. – Если вы знали, что всё так повернётся, то жили бы себе в мире. Зачем вам проблемы?
Священник внимательно смотрит на меня.
– Предлагаешь нам остаться в стороне? Сидеть здесь как мыши, пока ваши убивают людей? Сеют скверну? Тогда, чем мы лучше Колесникова? Равнодушие – это грех. Это – наш крест, наш долг и наше послушание в этом мире!
– Даже если цена – смерть?! – взрываюсь я.
– А ты не думай о цене – просто действуй, иначе спотыкнёшься и остановишься, – скрипит священник, – и хватит об этом! Утомил! Да или нет?!
Я часто дышу. Наверное, просто боюсь себе признаться, что все мои вопросы лишь ширма. Я уже давно всё решил…
– Мы сможем спрятать женщин и детей? – я вопросительно смотрю на священника.
– Есть катакомбы под монастырём, – отвечает он, – места всем хватит. Укроемся.
– Как думаешь, – задаёт вопрос Яр, – сколько у нас времени на подготовку?
– Сложно сказать, – подумав, отвечаю я. – Пока отряд дойдёт до Убежища. Расскажет всё Бате. Они решат сколько людей посылать, какое брать оружие. На чём добираться. Пешком они точно не пойдут.
– Задействуют транспорт? – Яр сжимает кулаки.
– Да, – киваю я, – у нас есть грузовики, БТР на консервации, гусеничный легкобронированный тягач. Горючка на хранении. Всё из «Гудка». Силы мощные. Это, не говоря об огнестрельном оружии, которого у вас нет.
– Да, силы мощные, – соглашается Яр, – так сколько по времени?
– Несколько дней, максимум неделя, – прикидываю я, – пока всё соберут, подготовят. Пойдут по дорогам, не по руслу реки. Придется расчищать шоссе от сгнивших машин, завалов. Кое-где мосты обрушились. Это – тоже время.
– Значит, нам надо прикинуть их путь и выслать разведчиков, – Яр смотрит на старика, – надо обсудить всё с отверженными.
– Да, собирайте сход, – приказывает священник.
– Это ещё не всё, – у меня в голове крутится мысль, – с арбалетами, копьями и мечами нам не выстоять против огнестрела. Нужно что-то помощнее.
– Мы уже говорили об оружии! – повышает голос священник.
– Только об обычном, – настаиваю я, – грешном, которое работает на порохе и из-за которого рухнул мир. Но у нас есть газ и баллоны. Как раньше говорили – очищающий от скверны огонь! Остаётся только придумать, как их закидывать, хотя бы на несколько десятков метров от стен монастыря.
– Смерть милостивая бескровная? – оживляется Эльза. – Так говорили инквизиторы, – поясняет она, видя наши недоумённые взгляды.
– Вроде того, – киваю я, – но бабахнет знатно.
– Сергий, что ты задумал? – хмурится священник.
– Вам же нужен мой опыт и знания, а кто из вас знает Батю лучше меня, а? – я обвожу всех взглядом. – Он попрёт напролом, а мы будем воевать как в средневековье, – развиваю я мысль, – главное удержать периметр стен и нам нужно что-то вроде катапульты, только более современный вариант, многозарядный. – Одна идея, засевшая в голову, когда я впервые увидел в работе паровой двигатель, вспыхивает ярким образом. – Мне надо с Николаем и Азатом об этом поговорить. Потом расскажу. И ещё, – я решаю действовать, – нам нужно больше вооруженных
