Квартировал Гейнард в совсем небольшом кабинете, который находился в южном крыле здания. Кстати – неплохо устроились представители Асторга в Форессе, с душой и комфортом. Дом-то оказался более чем просторный, с массой комнат, и людей в нем жило немало. Тут и там слышались голоса, а в одном коридоре мы повстречались с тремя мужчинами, у которых была определенно военная выправка. Вопрос – что воякам делать в мирной Силистрии? Не купцам, не любителям посмотреть на другие страны, а воинам?
Хотя ответ на этот вопрос я знать не хочу. Ну их, такие ответы, они зачастую изрядно сокращают жизненный путь.
Так вот – обиталище у брата Рози было невелико по размеру. Да и меблировка была скудновата – массивный стол, заваленный бумагами, пара стульев, да высоченный, под потолок, двустворчатый шкаф, в котором как раз что-то искал хозяин кабинета – вот и все.
Сам же Гейнард оказался невысоким мужчиной средних лет, совершенно не похожим ни на Рози, ни на своих братьев. Был он каким-то… Не знаю даже… Никаким. Ничем ни примечательное лицо, залысины, обозначившееся брюшко под стеганым халатом. Он чем-то смахивал на владельца небольшой лавчонки, они обычно так выглядят.
– Фон Рут? – утвердительно спросил он. – Хорошо, я тебя ждал. Рози, распорядись насчет завтрака, пусть мне его подадут сюда.
– Хорошо, – покладисто согласилась де Фюрьи, и немедленно покинула нас.
– Фон Рут, – повторил Гейнард, почесал нос, взглянул на меня и махнул рукой. – Присаживайся.
Я выполнил его пожелание, брат Рози взял из шкафа какой-то свиток и уселся за стол напротив меня.
– Скорее всего, до тебя уже донесли тот факт, что обвинения в преступлениях с тебя и твоего друга Монброна практически сняты, – деловито произнес он, глядя на меня. – Не скажу, что было очень сложно это осуществить, но, тем не менее, я использовал свои связи для достижения этой цели.
– И я, и мой друг Гарольд очень благодарны и вам, и вашей семье за эту услугу, – тут же сказал я. – Смею вас заверить…
– Я не закончил, – оборвал меня Гейнард. – Хотя нужное слово ты сказал. «Услуга». В тех кругах, где я вращаюсь, именно она, а не золото является основным способом расчетов друг с другом. Сегодня я оказал услугу кому-то и, значит, вправе завтра с этого «кого-то» получить расчет ей же. Для того, чтобы вытащить тебя и твоего друга из той ямы, в которую вы умудрились свалиться, мне пришлось кое с кого взыскать долги. То есть, в определенном смысле я понес некоторый ущерб, ведь те же ресурсы я мог потратить в интересах собственной семьи. Пойми меня правильно, фон Рут. Я не мелочен, но всему на этом свете есть цена.
– Абсолютно верные слова, – и не подумал спорить я. – Можете переходить к делу. Что я вам должен?
Гейнард сплел пальцы в «замок», и впервые за нашу беседу в глазах у него блеснул интерес.
– А как же единство благородной крови, «мы не торгаши»? – с еле уловимой ноткой иронии произнес он. – Не коробит тебя такой подход?
– Совершенно не коробит, – в тон ему ответил я. – Все же правильно сказано. Всему на свете есть цена, и свои долги надо платить. Так что я могу сделать для семейства де Фюрьи? Только сразу предупрежу – от Рози я не откажусь. Во-первых – не хочу, во-вторых, у меня есть перед ней определенные обязательства, в-третьих, если она про это узнает, то не жить ни мне, ни вам.
– Мне нет дела до ваших отношений, – равнодушно изрек Гейнард. – Правда, отец что-то такое упоминал, и мама даже собиралась с тобой свести знакомство, но я особо их не слушал. Как по мне – Рози взрослая девочка, ты тоже уже из детских штанишек вырос, так что разбирайтесь сами. Любовь – материя особая, нематериальная, и интереса для меня не представляет. По крайней мере – ваша, от нее дохода не получить.
Врать не буду – удивил он меня. Я таких людей, как этот Гейнард, до того не встречал. Он как будто неживой, для него весь мир делится на две категории – выгодно и невыгодно. Нет, каждый сходит с ума по-своему, но это что-то совсем уж особенное.
– Итак. – Гейнард изобразил на лице что-то вроде улыбки. – Оставим в стороне твои любовные поползновения, поговорим о том, что я хотел бы получить от тебя за проделанную работу. Мне хотелось бы заручиться твоей поддержкой в одном щекотливом деле.
– Надеюсь, никого убивать не надо?
– Нет-нет-нет, – заверил меня Гейнард. – Для этих целей можно просто нанять подходящих людей, которые сделают это куда быстрее, дешевле и профессиональней, чем ты. Не обижайся, фон Рут, но как убийца ты вряд ли хорош. Поединок, бравада, звон клинков, алые пятна крови на белых рубахах – вот это про тебя и таких как ты. А правильное и добротное убийство – это удел профессионалов. Оно должно быть быстрым, бескровным и бесследным. Был человек – и нет человека. И никто ничего никогда не узнает. Так что даже не волнуйся, речь не про это. Мне нужна твоя лояльность.
– Моя что? – уточнил я. Это слово мне было незнакомо.
– Лояльность, – терпеливо уточнил Гейнард. – То есть – благожелательность, расположенность.
– К кому? – окончательно запутался я.
– Ко мне, – на этот раз брат Рози уже не обозначил улыбку, а она прямо-таки расцвела на его лице.
– Э-э-э-э… – я сдвинул колени и насупился. – Видите ли, я… Как бы так сказать… Может, я вас лучше с одним своим знакомым сведу? Он как раз из лояльных, самых что ни на есть!
– Да не о том речь. – Гейнард укоризненно покачал головой. – Боги, как же с вами трудно. Иной простолюдин быстрее понимает меня, честное слово. Речь идет о том, чтобы ты, испытывая ко мне искренние дружеские чувства, поддержал со своей стороны то предложение, которое я сделаю твоему другу. Деловое предложение. Он может колебаться при принятии решения, и, возможно, именно твое вовремя сказанное слово, вроде: «Ну он же нам помог» или «За добро платят добром» может решить дело.
– Так бы и сказали, – топнул ногой я. – А то «лояльность» какая-то. Я все понял. Если
