- Нет, спасибо, лучше не надо. Так, значит, продолжить знакомство с псевдофранцуженкой собирается не наш Витя, а вы?
- Конечно, он жену любит, ему больше никто не нужен. И с чего это ты мне начал «выкать»?
- Хм… я, похоже, немного растерялся. Тогда давай прогуляемся до Детского мира, я тебе расскажу, как у нас в комитете представляют всей смысл всей этой возни. Кстати, теперь понятно, отчего ты заговорил про запись. У нас в середине двадцатого века все проще, в таких случаях хватает фотографий, а их, наверное, она сделать все-таки сможет. Мы, конечно, постараемся, чтобы они не попали к Вере…
- С ней все согласовано, так что можете стараться без особо фанатизма. Думаешь, будут пытаться шантажировать?
- Не исключено. Но и не обязательно. Скорее всего, ее начальство просто хочет поточнее узнать, что собой представляет Виктор Скворцов.
- Ничего, им на безрыбье и Антонов сойдет. Тогда ты не тяни с квартирой, ладно?
- Разумеется. Осталось обсудить вопросы обеспечения твоей безопасности.
- Что-то я могу и сам, но безопасность – это такая вещь, которой много не бывает. Начнем, пожалуй, с экстренной связи?
Уже в конце беседы Антонова, старого козла, осенило.
- Володь, я тут вот что только сейчас сообразил. Американцы, если ты прав и Ниночка работает на ЦРУ именно в предполагаемом ключе, интересуются, так сказать, моими способностями, настроениями, свойствами характера и прочим тому подобным. А нашим компетентным органам это что, совсем неинтересно? Ладно, со Скворцовым ты сам часто общаешься. Но ведь кроме него есть еще и я. Может, стоит перенять отдельные стороны передового зарубежного опыта? Ленин, например, утверждал, что учиться надо и у капиталистов тоже.
- Так ты что, предлагаешь?.. – офигел председатель КГБ.
- Нет, ну кто я такой, чтобы предлагать подобное. Тонко намекаю, только и всего.
- Да уж, тоньше просто некуда. У вас там все такие бесстыжие или только ты один?
- Ну уж точно не один, хотя, конечно, определенная уникальность во мне имеется. И тут просматривается вот еще какой момент. Я человек в шпионских играх неискушенный, и поэтому могу по недостатку опыта что-нибудь пропустить или сделать не так. Но если в нашем тесном общении с агентессой мирового империализма будет принимать непосредственное участие сотрудница комитета, вероятность подобного сильно уменьшится.
На этом Антонов откланялся, оставив Семичастного в тягостном недоумении. Меня, кстати, тоже, только не тягостном, а в самом что ни на есть обычном.
- Тебе там что, бабы не дают, раз ты здесь собрался устроить секс втроем? – возмущено вопросил я. – Не верю.
- Да при чем тут бабы? Я там сам опасаюсь – все-таки возраст уже не очень подходящий. А здесь с этим все в порядке. Да и не волнуйся ты заранее, вряд ли Семичастный пойдет на такие смелые новации.
Тем временем Брежнев, который не забыл моих слов о творящемся в ОКБ-1 Мишина, активировал масштабную проверку, поручив ее Устинову.
Картина получилась на редкость неприглядная – масштабы бардака и очковтирательства при ближайшем рассмотрении оказались даже больше, чем я описывал в своих материалах. Мишина сняли и задвинули заведовать кафедрой в МАИ, а ОКБ-1 подчинили Глушко.
- Вынужден настаивать, чтобы вы познакомились с предложениями Скворцова и лично с ним, - заявил ему Устинов. Если бы он хотел усилить уже имеющееся негативное отношение Глушко ко мне, то, пожалуй, ничего лучшего все равно бы не придумал.
- Слушай, - прорезался Антонов, - он к тебе относится неприязненно, считая мутным выскочкой. Так давай не будем разочаровывать человека! Подтвердим ему, что сам по себе ты ничего особенного не представляешь. А просто иногда сдаешь мне в аренду свой организм, а я за это подкидываю тебе когда идеи, когда электронные компоненты. Ну еще научил людей лечить, про это тоже можно упомянуть. В общем, я вроде как не захочу перепоручать связь с человеком такого масштаба, как Валентин Петрович, какому-то Скворцову, и выйду на нее сам.
- Изволишь выйти, - уточнил я.
- Могу изволить, мне нетрудно. И как тебе такая идея?
- Согласен, тем более что это, возможно, на какое-то время отвлечет тебя от мыслей о бабах.
- Невозможно, - хмыкнул Антонов. – Итак, начинаем готовиться к встрече. Глушко – аккуратист и педант, я, предположим, тоже, а ты тогда молодой раздолбай. И, значит, давай попробуем делать так, чтобы один и тот же костюм на тебе казался мятым и вообще сидел как на корове седло, а на мне вдруг моментально утратил все мелкие несообразности, став безупречным. Тут, наверное, лучше подойдет не свадебный, а тот, синий, купленный на всякий случай. Галстук к нему я притащу из будущего. И давай подумаем, как сделать, чтобы ты благоухал дешевым тройным одеколоном, а я… ну, например, «Давидофф эдвенчур».
- Время на замену? – поинтересовался я, беря карандаш и пододвигая тетрадь.
- Минут пять, куда нам торопиться.
- Тогда, наверное, это можно будет реализовать вот так… кстати, а почему мы презенты из двадцать первого века сюда таскаем в руках?
- А в чем еще – во рту, что ли? Или сразу в анусе?
- Надо попробовать, не пройдет ли метод «на носу». Очки вроде тех, в которых ты обаял свою рыбную принцессу.
- Хорошая идея, можно попытаться прямо сейчас, - оценил Антонов. – Очки у меня там есть, причем лучше тех.
Глушко приехал в «Мечту», но, как и ожидалось, всем своим видом выражал неудовольствие по поводу того, что его вынуждают столь бездарно тратить дорогое время. Я старательно и небезуспешно изображал из себя кого-то вроде слесаря-сантехника, непонятным образом оказавшегося в кресле замдиректора по науке и по этому поводу кое-как натянувшего
