Возились они примерно с час, не больше. Затем все резво погрузились обратно в боевые машины. Бэтээры, пропустив вперед две единицы бесшумной техники, выстроились в колонну, а последняя боевая машина будущего ее замкнула. Умчались они куда-то по проспекту, если судить по карте, то в итоге решили выехать через восточный въезд в Зеленоминск.
А думы у меня были тяжелые. То, что Цемента грохнули, – это никакой судмедэкспертизы не надо. Пулевое отверстие – вот оно! Эх, знал бы прикуп – жил бы в Сочи, облил бы все бензином и сжег к хренам! Теперь, если это Постигающие и они поняли, что информация ушла налево, то, вероятнее всего, будут шерстить всех контактировавших с «крестным», и главное, того, кто его видел последним. Сложить два плюс два несложно, тем более тут нехитрая схема… Нет, реально урод, даже сдохнуть без проблем для окружающих не смог!
В это время раздался очень знакомый звук. Вертолет!
Но это был огромный дикоптер, или как можно назвать квадрокоптер с двумя несущими винтами и одним хвостовым? Хищные обводы и пилоны с парой прямоугольных контейнеров, в каждом из которых имелось по шесть отверстий диаметром эдак по пять сантиметров, выдавали боевую машину. НУРСы? Ракеты? Черт его знает, но выглядело это довольно грозно. Нос был завален вниз, а лопасти мощно рубили воздух, при этом звук двигателя отсутствовал напрочь. Пролетев вперед метров двадцать, из чрева машины раздалось громогласное: «Выжившие! Выжившие! Сегодня у вас последний шанс спастись! Помните, дальше будет только хуже! Единственная оставшаяся возможность эвакуироваться – добраться сегодня до здания лабораторного корпуса Зеленоминского Технического университета, который находится по адресу: улица Милюкова, дом двадцать шесть. Последняя эвакуация будет произведена в восемнадцать ноль-ноль по вашему времени! Внимание! Выжившие…»
Глава 5
Спасатели
На часах было почти три. По карте до лабораторного корпуса Технического университета – два километра. Это если передвигаться по главным улицам. Петляя по дворам, путь мог растянуться до четырех или укоротиться до полутора. В обычной обстановке – полчаса неспешной ходьбы, и ты на месте. Сейчас это расстояние превращалось в нечто огромное, а тикающие часы только нервировали, подливали масла в огонь.
После пролета квадрокоптера прошло двадцать минут, которые я размышлял, стоит ли воспользоваться помощью спасателей или выбираться самому. Два километра по городу, полному чудовищ, или почти четырнадцать – путь несоизмерим. Поэтому я остановился на эвакуации. Похоже, в Остроге не только такие мрази, как Цемент, обитают, вон и о людях решили позаботиться. Только отчего так поздно?
– Спасибо этому дому, – на пороге сказал я, после того как пять минут посидел в кресле и выпил на посошок изготовленного уже лично мной живчика. Он, кстати, отличался от цементовского в худшую сторону. И градус больше, и противней раза эдак в два. Думал я, все дело в том, что использовал для растворения спорана сто пятьдесят граммов водки, а не чистый спирт или какой-нибудь эксклюзивный коньяк.
На лестничной площадке никого не обнаружилось, спускался я быстро, но старался полностью контролировать обстановку. Хоть подъезд зачистил сам же, но береженого Бог бережет. Медленно-медленно, стараясь ничем не звякнуть и не издать лишнего звука, распутал веревку, которой до этого связал ручки подъездных дверей. Осторожно, по чуть-чуть, открыл ее, держа наготове автомат. Предосторожности оказались излишними. Вокруг, как и раньше, – тихо, безлюдно и страшно.
Первых мертвяков я заметил через три квартала. Семь штук низших зараженных, стоя на коленях, что-то жрали возле подъезда девятиэтажного дома. Суетливо отталкивали друг друга, падали, вставали и снова пытались пробиться к еде. Осмотревшись вокруг и не заметив опасности, я навел бинокль на инфицированных. Лучше бы этого не делал! Обед уперся в горло, стоило немалых усилий, чтобы не выпустить его наружу. Аж слезы из глаза выступили. В прямой моей видимости жрали человека! Рожи и руки тварей были перемазаны кровью, каждый из них пытался урвать свой кусочек… И хари, у кого получалось добраться до мяса, были донельзя довольные, будто дети эскимо лопают. Нет, я понимал и знал, чем питается эта мерзость, но одно дело – пусть и не абстрактное знание, другое – наблюдать в реальности подобные картины. И еще пробудилась злоба, злоба настолько сильная, зубами бы их грыз! Это вспомнился объеденный труп маленькой девочки из подъезда. И руки затряслись мелко-мелко. Сжал до хруста кулаки, разжал, один раз, второй, третий… Редко, но такие приступы бешенства со мной случались, когда ничего не понимаешь, не осознаешь, а есть цель и к ней движешься. Остановить меня в таком состоянии был мало кто способен.
Рванул из кобуры «ярыгина», даже забыв про автомат, и быстрым шагом направился к зараженным. Шел я, тоже от великого ума, как по проспекту. Мое появление вызвало восторг у непочтенной публики, эдакий ажиотаж, пустыши засуетились, довольно заухали, заурчали, затопали. Пища сама в рот просится! Доставка на дом. Вот только я – не еда!
В несколько секунд опустошил магазин, свалив четыре твари, а затем рванул клевец. Наверное, есть все-таки удача или Бог: пока я крошил уродов с криками и матами, ко мне никто не подобрался, никто не напал. В себя я пришел только тогда, когда зачем-то отпиливал охотничьим ножом одному пустышу – самому, надо отметить, упитанному, – голову.
Отбросил уже окончательно мертвое тело в сторону. Сплюнул, слюна тягучая, вязкая, повисла ниточкой и никак не хотела отрываться. Посмотрел на себя, выругался. Мясник, самый настоящий! У тех хоть фартуки имелись, а я весь в крови. С ног до головы. И зачем было надевать новую одежду, когда через десять минут ее или в стирку, или выкидывать?
Осмотрел место побоища. Раскрошенные черепа, тела зараженных в рваных ранах. У одного выпущены кишки, они вывалялись в пыли и сейчас стали похожи на грязные тряпки. Более или менее сохранили целый вид первые, которых я застрелил
