– Вот всегда так, что ни свежак, сразу начинает теории, мол, сам по себе споран валюта! Зачем и почему? Не спорю, так и есть. Споран – валюта. Но! Есть большое такое «но», которое недопустимо для цивилизованного мира и больших и малых оборотов денежных средств. Зашел ты в кафешку кофе с булкой выпить. Цена – около пяти копеек в нормальном заведении. Будь у тебя только споран, или лесом пойдешь, или придется тебе жрать двадцать булок и пить двадцать кружек кофе.
– Ну, можно что-то другое взять. Или булок с собой набрать, дома съесть.
– А вот ни фига! Тебе дала задание, например, пусть будет жена, купить еще капусты, картохи, молока, и все это продается в разных местах, стоит копейки, а у тебя только один споран. Ну, как, удобно? Или ты здесь возьмешь булки, пойдешь их менять на капусту? А может, там тебя пошлют вместе с ними по известному адресу?
– Это аргумент. – В принципе, не зря деньги часто относят к величайшим изобретениям человечества. И глупо было бы думать, что здесь не воспользуются передовым опытом, а вернутся только к бартеру. Не спорю, в этой мутной водице можно поймать огромные прибыли, но в повседневности абсолютно неудобно. Однако это все же Улей… Есть вопросики, есть.
– Еще бы не аргумент! А представь, если речь идет о сделках, где фигурирует десять, двадцать, а бывает, и сто тысяч рублей, миллион! То есть споранов. Прикинь, с каким тебе баулом надо таскаться? А считать? Есть, конечно, вариант с жемчугом, но там еще больше разбег по переплате-недоплате бывает. Договориться порой очень сложно. Рубли же – это деньги, и всеми необходимыми свойствами они обладают. Сейчас Княжеский банк уже в восемнадцати цивилизованных стабах есть. Это только мне известно, а может быть, еще где имеются, открыли. Просто до этого рейда я, считай, полтора месяца по делам далеко мотался, вернулся, сутки дома не провел, на следующий уже вот сюда подались. В общем, там, где есть наш банк, рубль ходит наравне с другими средствами, которые представляют собой именно спораны и горох. Пятый год пошел с момента ввода денег, но уже развиваемся. И даже в диких стабах встречается и ценится так же, как и споран. Но дичь она и есть дичь, а цивилизация – это цивилизация. Хотя в том же Владимире и даже в Норильске пытались деньги ввести, тот же Солнышко и хотел, да только не получилось.
– А не подделывают? Тот же ксер, как ты говорил, глазками щелк, вот тебе и рубль.
– Вот поэтому и не получилось. Уверен, как только ксеры научатся жемчуг клепать, так сразу и наши рубли начнут. Не получается ни у ксеров, ни у муров, ни даже у других цивилизованных стабов. Изготовление рублей тайна такая – лучше не только про нее молчать, но и даже не предполагать, как их делают, не дай бог угадаешь, – невесело усмехнулся Третьяк. – Ну, и кроме этого, даже просто визиуально подделать пока не могут. Степеней защиты тьма, но есть одна, которая сразу позволяет определить, настоящий у тебя в руках рубль или копейка или поддельные. Внимательно в левый верхний угол приглядись, – он протянул мне карточку.
Обычный тонкий зеленый пластик, штрихкод, надпись «один рубль», ниже – «княжеский», оливковые ветви, на обратной стороне – суровый бородатый мужик, смотрящий исподлобья. В верхнем правом углу двузубец, что-то знакомое из геральдики. Присмотрелся – и чуть рефлекторно не отбросил прочь эту импровизированную купюру: прямо в лицо устремился черный орел, пусть и совсем маленький, не больше пяти сантиметров. Но он летел, поднимаясь выше и выше! Резкие взмахи крыльев, сжатый хищный клюв, мощные когтистые лапы. Казалось, можно было рассмотреть каждое перышко. И как это получается? Моргнул, и только двузубец. Никаких орлов. Присмотрелся – опять взмывает ввысь. Дела…
– Пробрало? – усмехнулся довольно Третьяк. – Меня тоже первый раз так торкнуло, а я еще в то время стронгом был, так чуть палить не начал, в руки себя взял, а у меня уже «стечкин» готовый. Не зря наши рубли еще ореликами называют. Вот как научатся подобное что-то делать, тогда фальшивок много будет, а пока любой рейдер подделку от настоящего сможет отличить. И ксеры не могут штамповать – и это одно из главных условий ввода денег в оборот.
Да-а… Тут ведь речь не только об удобстве шла для населения, получалось, Острог – монополист на ввод в обращение денег. Даже знать не хочу, как они делаются!
– А как это вообще возможно? Голограмма, я имею в виду? Ведь как настоящий! Это какие-то технологии? – все же не смог не задать вопрос. Орел из ниоткуда поражал воображение.
– Хрен знает, но скажу так: даже если бы знал – молчал бы в тряпочку. И даже на исповеди не сказал бы.
– Тоже верно, – согласился я со справедливыми опасениями. – А стронги – это кто?
– Стронги – это рейдеры, которые охотятся на внешников. Почти приехали, приготовься, а то мало ли. Всякое бывает, пока не опознались, – сказал Третьяк и снял с предохранителя свой «АС».
Фары выхватили ржавые покосившиеся ворота, возле которых приветственно размахивал одной рукой бородатый мужик в каске, в другой – за цевье держал автомат.
– Нормально все, пока не расслабляйся. Тихо вокруг, но подозрительно это, – после того как прижал палец к уху с гарнитурой, сказал Третьяк. – Какая-то ерунда, они должны были связаться заранее, а не ручками махать.
Въехали мы в ангар. Судя по монументальности и износу металла – детище строителей канувшего в Лету Советского Союза. Выглядел он как разрезанная на две половины бочка, одну часть которой положили срезом на землю.
Выбравшись из машины, я осмотрелся. Кроме прибывших с нами автомобилей и боевой техники, здесь находился еще и пятиместный «тойотовский» пикап черного цвета, явно новый. После того как въехавший последним БТР заглушил двигатель, стало очень тихо. Послышались какие-то скрипы, шум и пересвист ветра. И тихий-тихий и знакомый звук, будто где-то далеко работал дизель-генератор. Сзади заскрипели явно закрывающиеся ворота, а затем минут через пять в свет фар «Карателя», в котором сначала остановился, осматриваясь вокруг, Гранит, а затем и стали кучковаться другие рейдеры, забежала тройка встречающих. Все как один бородатые и мордастые, будто братья. Отсутствие нормального освещения только усиливало их
