— Кронс! Ты же был послан на разведку! — с порога услышал он, как только постучался и приоткрыл дверь. Ксантар и не думал замолкнуть при его появлении. — Что ты устроил в посольстве?
— Я или он? — Астор указал пальцем на зеленого, под цвет листвы, представителя кошачьих. Тот успел добраться до дворца раньше.
— Оба! — рявкнул начальник тайной канцелярии. — Наблюдатели ничего не поняли.
— Я и сам, надо признаться…
— Но я надеюсь, что ты, в отличие от Кронса, хоть какие-то подробности в состоянии рассказать. Ты пришел к послу, выпил… Зачем, кстати? Потом Никоэль заглянул под кровать, ты сгреб в охапку обоих мурчиан, отшвырнул посла так, что не всякий белавский неженка после такого встал бы, бегом вылетел в коридор, едва не снес дверь и позвал меня жутким голосом. Чего я не знаю?
— Посол сильно пострадал?
— Сложно оценить его состояние по внешнему виду. Ты не отвлекайся, давай о главном.
— Я и так о нем! Если я покалечил посла…
— …Ты просто извинишься утром. Рассказывай! Потому что если я тебя от нетерпения стукну, то даже через год не извинюсь.
— Мы с Никоэлем общались и пили довольно неплохое вино, когда внезапно мурчианы словно сошли с ума — начали мяукать, выдавая свое местоположение, — четко доложил министр, выделив главное. — Скрывать их было бесполезно, поэтому я подтянул обеих к себе. Это стало моей ошибкой. От быстрой смены образов — какой-то поляны, чердака и стаи разлетающихся голубей — у меня помутилось сознание. Мне еще никогда не приходилось принимать столь интенсивный поток бесполезной информации, причем из двух источников сразу. Это просто кошмарно!
— Посол в образах фигурировал?
— Нет, людей вообще не было. Однако Рыж был в эйфории от каких-то приятных эмоций.
— Тысяча драконов! Валериану этот посол в комнате разлил, что ли?
— Специально?
— А кто его знает! Чем-то он действительно брызгал.
— Так, может, выдвинуть обвинения и попросить объясниться?
— Ага, и выяснить, что это были безобидные, на взгляд белавца, духи? Да даже если он действительно валериану распылил, что ты ему предъявишь?
— Никоэль не выглядит любителем парфюмерии.
— И что с этого? Мы не можем настоятельно рекомендовать послу ничем не обрабатывать собственную комнату, потому что нам следить за ним неудобно! Эх, видимо, про возможности мурчиан белавцы все-таки прознали и приняли меры. Ты-то себя нормально чувствуешь?
— Как обычно, — пожал плечами Астор. — Вино мне ничем не навредило. Если бы было иначе, я бы понял по поведению магических потоков в организме.
— Значит, завтра лучше даже не заговаривай о мурчианах, а то в итоге виноватыми все равно окажемся мы.
— Не учи меня дипломатии, сам знаю. Доступ в помещения посольства по идее должен быть только по приглашению, за защиту от незваных гостей мы отвечаем. А мурчиан Никоэль в дверь точно не запускал.
— Плохо, что дальнейшее наблюдение придется вести по старинке — издалека, с помощью агентов, от взгляда которых можно отгородиться простыми шторами, — вздохнул о своем Ксантар. Он наклонился, погладил Кронса, чтобы показать, что уже не сердится, и отошел к окну. Там мужчина пытливо посмотрел наружу, на виднеющийся угол здания посольства. Комната посла, к сожалению, выходила окнами совершенно в другую сторону.
— Ты справишься. Лучше подскажи, как узнать о самочувствии Никоэля, не насторожив его. Сходить извиниться? — предположил министр.
— Думаешь, от твоих извинений послу лучше станет?
— Это вряд ли. Зато мне станет спокойнее. Вдруг перелом?
— Астор, ты не врач, успокойся. Посол не истечет кровью — это главное, хуже уже не будет, — уверенно сказал Ксантар.
К сожалению, начальник тайной канцелярии был не прав. Просто он не владел полной информацией, а потому не мог реально оценить ситуацию. Даже сам Никоэль пока не понял, насколько скверны его дела. Нет, переломов он избежал, однако сильно врезался лопатками в стену и ушиб затылок. Перед глазами замельтешили звездочки, которые и превратились в большую проблему… минут через пять. Присев на кровать, чтобы прийти в себя, парень внезапно понял, что белые точки перед глазами и не думают исчезать. Они лишь немного поблекли и сместились на периферию зрения. Видеть они не мешали, даже странным образом делали контуры предметов, различаемых краем глаза, четче и контрастнее. Настораживало также и другое — три белые нити разной толщины, тянущиеся от его сердца куда-то вдаль, сквозь стенку комнаты. Никоэль даже попробовал пощупать их пальцами, но не преуспел в этом. Что за странная галлюцинация? Что с ним? Эх, доигрался с алхимией. Но почему? Он же все проверял, ни одно его зелье точно не имело побочных эффектов. Наверное, виновато все-таки сотрясение мозга. Можно выпить соответствующее лекарство, но он не был уверен, стоит ли это делать. Нет, лучше пока просто лечь спать, утра вечера мудренее. Он слишком устал сегодня, чтобы разбираться с возникшими проблемами.
Никоэль скинул рубашку, аккуратно повесил ее в шкаф, случайно опустил взгляд вниз, на днище, и замер. С небрежно брошенной кольчугой вроде все в порядке, а вот со шпагой… Что за странные белые круги вокруг эфеса? И опять три! Так дело не пойдет, надо сегодня меньше смотреть по сторонам. Парень резко захлопнул дверцу шкафа и повернулся к нему спиной. Подкрепляя мысли действиями, он плотно задернул шторы, не оставив и щели, потом быстро подпер ручку входной двери креслом, отправил написанный ранее отчет о полосе препятствий — дополнять его пока не стал — и разобрал кровать. Спать, спать, спать… И пусть хоть десяток мурчиан марширует вокруг!
Никоэль не учел только одного: невозможно спать, когда посреди ночи в вестибюле раздается непонятный грохот — любопытство пробуждается первым и начинает настойчиво будить усталый организм. Так что пришлось в кромешной темноте с трудом отдирать себя от матраса, борясь с ноющими мышцами, которым даже в столь поздний час не было покоя, и спешно натягивать штаны. А потом он и про шпагу вспомнил. Угрозы и попытка убийства ему точно не приснились, шуметь мог
