Она могла со всем справляться сама. Вот если бы в зеркале только не поселился некто, готовый ей во всем помешать. Он был словно ее темная половина. Словно ухмыляющийся преступник Хайд в идеальной биографии джентльмена Джекила.
Кровь уже перестала течь, но боль все еще не проходила. Какая сила дернула ее руку, сжимавшую нож? Клер так и не смогла этого понять. Но ей стало страшно. Что, если такое повторится? Что, если ей захочется порезаться еще раз? Или кто-то просто внушит ей, что ей этого хочется?
На миг ей даже захотелось позвонить кому-то из подруг или друзей и попросить провести у нее ночь. Но потом она обратила взгляд на изящные венецианские маски, развешанные повсюду на стенах. Фарфоровые, гипсовые, керамические, с перьями и изящно подведенными глазами, с губами, улыбающимися сладко и ядовито одновременно. Они будто говорили: «Не стоит!»
И Клер невольно засмотрелась на них. Типично женские черты и причудливые очертания сов, павлинов, колибри или диковинных рыб – все эти сочетания в украшенных камнями и перьями масках будто переносили в дом атмосферу венецианского карнавала. Клер ни с кем не хотела делиться этой таинственной атмосферой. Со всех сторон ее окружали маски, и она невольно подпала под их влияние.
Что такое пара капель крови в сравнении со спокойствием души и блаженным одиночеством? Клер бессознательно вытерла руку о первый подвернувшийся плед и даже не попыталась продезинфицировать рану. Все мелкие заботы вдруг куда-то ушли, как будто их и не было.
Под окнами раздавались какие-то шумы, но это были уже не привычные звуки магнитолы. Наверное, у соседей случилась драка или какие-нибудь еще неприятности. А может, обвалилась крыша или какое-то строение, как это вышло возле кинотеатра, где они недавно были вместе с Брэдом. Клер даже не выглянула из окна, чтобы проверить. К тому же сейчас уже вечер. Кругом темно. В темноте ничего особо и не рассмотришь.
Клер взяла со столика газету, которую бросила туда еще утром, и начала просматривать заголовки. Взгляд скользил по ним. Никакие новости на самом деле ее вовсе не волновали. Она просто хотела на что-то отвлечься. Но шум под окнами не стихал. Возможно, все-таки стоило надеть тапочки и выйти на крыльцо, чтобы глянуть, в чем дело. Внизу ведь есть фонарь. Клер задумалась.
Кто-то постучал в ее дверь. Удивительно, как после внешних шумов она смогла отличить стук в собственную дверь от любых других громких звуков. Но стучали точно к ней. Причем так отчаянно. За человеком по ту сторону двери как будто гнались.
Спустя мгновение Клер решила приоткрыть входную дверь, не снимая цепочки. Человека, который стоял за порогом, будто облили краской. Густой красной краской.
– Помоги мне!
Клер немного удивилась и насторожилась. Она вроде узнала его по светлым волосам и одежде. Но не может же это и впрямь быть тот соседский парень, которого она замечала здесь не раз! А если это и вправду он, то что с ним приключилось? Он весь целиком упал в горящую печь или каким-то другим способом сумел содрать с себя почти всю кожу?
– Впусти меня! – окровавленная рука лезла в дверь.
– Нет, – Клер испуганно отпрянула. – Я лучше вызову помощь, а вы подождите здесь.
– Только дай мне войти, – окровавленное создание упрямо лезло в дом. Однако Клер боялась его впустить, уж слишком оно было ужасающим. Она невольно вспомнила, как в фильмах окровавленные и озлобленные жертвы сами становятся мстительными убийцами. Существо за дверью выглядело перепуганным, как будто боялось преследования. Клер тоже боялась. Боялась того, что могло затаиться в ночи за его спиной.
– Неужели ты не понимаешь, что он за мной идет, – прохрипело окровавленное нечто. – То, что он сделал со мной, он потом сделает и с тобой.
Последнюю фразу он прошептал почти доверительно, будто между ними двоими могло быть что-то общее, чего пока нельзя разглашать. А потом внезапно отстранился от двери. Но Клер все еще чувствовала запах крови и паленой плоти, он ударял прямо в ноздри, пряный и неприятный.
Клер подумала, что неплохо бы было вызвать полицию или хотя бы сообщить им о том, что под ее окнами бродит какой-то сильно пострадавший человек и раздаются странные пугающие звуки. А что, если все это просто очередная ее галлюцинация и над ней только посмеются? Оцепеневшие пальцы так и остались лежать на филенках двери. Клер не сразу нашла в себе силы закрыть ее и запереть на замок.
Она выглянула в окна, но из-за темноты за ними ничего не разобрать. Только где-то протяжно скулили собаки. Самих псов Клер не видела, зато их протяжный вой чем-то напоминал стоны банши.
Собаки обычно так дико воют, когда чуют близкую смерть своего хозяина, припомнила Клер старую примету. А ведь у того белокурого соседа вроде были собаки. И не одна, а сразу несколько. Клер видела, как он выгуливал их по вечерам.
Ну и что? Это же просто примета. Она косо глянула на рану, перерезавшую ее руку от самого локтя и почти до вен на запястье. Как странно: человек, постучавший в дверь, впился взглядом в ее рану, как будто та была неким магическим знаком, с которым он уже сталкивался на практике. И этот знак тут же пробудил в нем неописуемое доверие, словно у него с Клер могло быть что-то общее. У нее мурашки пошли по коже от подобных ассоциаций. Наверное, ей все это только показалось. А человек за дверью был просто каким-то пьяницей, поранившимся о бутылочное стекло.
Лучше думать так. Ведь если пострадавшим и впрямь был тот белокурый парень, то все ее опасения неизменно сбываются. И с теми, на кого некая сила обращает ее пристальное внимание, действительно происходит нечто страшное. Рано или поздно.
Клер затаила дыхание. А венецианские маски взирали на нее со стен спокойно и загадочно – может, хранили какую-то тайну? Об этой ночи, о порезе, о некоем древнем предназначении. И эта тайна тоже позволяла иметь с Клер нечто общее. Нечто такое, о чем не должен узнать никто.
Глава 14. Отсчет смертей
Клер снилось море. Водная гладь искрилась в свете луны. Или то были глубокие каналы, наполненные водой. Клер почти слышала голоса русалок, рыскающих в глубине каналов в поисках пищи. Этих жадных, скользких и наполовину мертвых существ притягивали ароматы мяса. Человеческого мяса. Когда кто-то тонул, они переставали петь и устремлялись на поиски еды. Но в каналах редко кто-то тонул. Поэтому русалки были вечно алчущими. Их скользкие пальцы раздирали мертвую плоть утопленников. Сейчас утонувших было много. Клер удивлялась, откуда столько мертвых тел. Она видела мертвенно-бледные, подобные посмертным гипсовым маскам лица русалок
