Вспомнив о Ярополке, я повернулась. Воевода перебирал осколки вазы, пытаясь собрать вязь древних рун.
– Ярополк, я же не нарочно, – покаялась я.
– Василиса, ты должна была сотворить доброе волшебство. – В его голосе прорывалось явное раздражение. – Какого лешего ты подумала о некромантии?
– Просто…
Ярополк дернул плечом, устало прикрыл глаза.
– Чего еще ждать от ведьмы, – сухо сказал он.
Я вспыхнула и отвернулась.
От внутреннего убранства царского дворца у меня зарябило в глазах: все расписано узорами, на высоком сводчатом потолке целая картина: юноша и девушка бегут навстречу друг другу через пышные цветущие кусты, протягивая одинаково тонкие руки. То тут, то там кучковались придворные: дамы, разодетые в пышные платья, и мужчины в богатых кафтанах. На нас поглядывали, но знакомиться не спешили – небось воевода всех отпугивал суровым выражением лица.
Я уселась на золотую лавку, больше похожую на музейный экспонат, чем на мебель. Юлька цокала каблучками по паркету, уложенному звездами, носилась по залу, щелкала фотиком, как заведенная.
– Вася, тут совершенно иная техника в искусстве! – воскликнула она, тряся меня за руку. – Это потрясающе!
Я равнодушно пожала плечами. После того как я расфигачила волшебный горшок Ярополка, он демонстративно не обращал на меня внимания, и мое настроение упало до нуля. Сам виноват – надо было объяснить как следует! А теперь надулся в бороду, молчит, гадости про меня думает, завернулся в свой плащ, как в саван…
– Что ты молчишь? – не выдержала я. – Прости, я случайно, честное слово! Мне очень жаль, что я разбила горшок твоей бабушки.
– Это был волшебный сосуд.
– Пусть так. Я возмещу тебе. У меня есть златоносная жаба.
– Не надо, Василиса. Я сам виноват.
– Чего ж ты такой мрачный?
– Что-то не так, – сказал воевода. – Мы с Иваном, с царем, с детства дружны. Моя мать была его кормилицей. Он никогда не заставлял меня ждать у дверей. Сейчас время обеда. Если я приходил во дворец, то сидел по правую руку.
– А, так ты просто голодный? – успокоилась я. Ох уж эти мужчины! – А как вообще проходит прием у царя?
– Танцы будут? – встряла Юлька.
– Какие танцы? – возмутилась я. – Можно подумать, ты знаешь, что они тут танцуют!
– Скорее всего, водят хоровод, – невозмутимо ответила Юлька и щелкнула фотоаппаратом, направив объектив на воеводу. – А в хороводах я с детского сада ас.
– Обычно царь принимает посетителей часа два, – сказал Ярополк. – Если вопросы не государственной важности, то прямо во время трапезы. Потом могут и танцы быть, если государь в хорошем настроении, а Иван всегда полон сил и весел…
– Царь сегодня не принимает! – Слуга в полосатой ливрее неожиданно появился из дверей и, ошарашив этим известием народ, собирался улизнуть в уже закрывающиеся створки, но воевода сунул ногу в щель.
– Неотложное дело! – Он отодвинул слугу в сторону плечом, и мы протиснулись следом.
Мы вошли в просторный зал, на потолке которого юноша и девушка из прошлой картины уже жарко целовались. Я покрутила головой в поисках двери в третий зал, на потолке которого по идее должны показывать продолжение сериала, и заметила у стрельчатого окна длинный стол, покрытый белоснежной скатертью. За ним, сидя на разных концах, трапезничали двое. Царь показался мне каким-то… никаким. Вроде и статью вышел, и на лицо ничего, ну бородат, так я уже почти привыкла к местной моде на кустистые физиономии, а взгляд скользит мимо него.
А вот когда царица поднялась из-за стола и направилась к нам, меня будто ударили наотмашь. Ее красота ошеломляла. Осанка, легкая полуулыбка, золотой обруч, усыпанный жемчугом, блекнет от блеска ее волос, платье, украшенное затейливой вышивкой, обнажает молочные плечи… Я моргнула, тряхнула головой, посмотрела на Юльку – та только что слюни на царицу не пускала, глянула на Ярополка – стоит, хмурится, а на царицу и не смотрит, ждет, когда царь наконец доест пирожное.
– Воевода, – голос у царицы оказался низкий и хриплый, – отчего ты явился так неожиданно? Али какие плохие вести принес?
– Вести не плохие, но и не добрые, как посмотреть, – ответил Ярополк. Вот как, значит… Ладно, я ему эту недобрую весть еще припомню. – Привел пред царские очи новую ведьму.
Царица стремительно ко мне повернулась, юбки закружились вокруг стройных ножек. Стоп, откуда мне знать, что они стройные? Поди разбери под всеми этими оборками! Может, у нее кривые волосатые лапы или, вообще, как у Парнаски – копыта!
Она подошла ко мне, пробежалась глазами сверху донизу, зацепилась за ведьмин кулон, рефлекторно прижала руку к груди. Ярополк был прав, ее украшение до боли напоминало мое – та же вытянутая овальная форма, необычная мелкая огранка. Только ее камень был алым и переливался на свету, пульсируя, как живое сердце.
Я не знала, что мне делать – присесть в реверансе, отвесить поклон? Но на выручку пришла подруга.
– Боже мой, вы так прекрасны, – прошептала она со слезами на глазах. – Вы позволите нарисовать ваш портрет?
Она схватила царицу за руку и, кажется, попыталась ее поцеловать. Ярополк вмешался, оттеснил Юльку за спину, откуда она выглядывала, не сводя с царицы щенячьих глаз. Чего ее так плющит?
– Василиса, – представилась я. – А это моя подруга Юлия. Простите, ваше величество, что не знаю ваших обычаев, я из другого мира…
– И что же это за мир? – резко спросила царица.
– Там нет магии, но куда больше развита техника, – ответила я. Вспомнив слова нотариуса, добавила: – Географически наши миры одинаковы. Политическое устройство…
– Техномир, понятно, – равнодушно прервала меня царица. – Вы явились присягнуть на верность?
– Да, – ответил за меня Ярополк, все так же глядя на царя. – Василиса – новая ведьма, появилась после смерти Маргариты. Иван, что с тобой, ты болен?
– Василиса, – перебила его царица, ее голос еще понизился, хрипловатые нотки пробирали до дрожи, как звук пенопласта по стеклу. – Василиса, откуда у тебя кулон?
– Наследство Маргариты.
Царица вперилась взглядом в мое украшение, камень слегка нагрелся, потяжелел, цепочка впилась в кожу. Мне нестерпимо захотелось сорвать его с шеи.
– Отдай его мне.
– Нет.
– Отказываешь царице? А ведь пришла клясться в верности. Ты будешь служить мне верой и правдой?
– Вообще-то я не уверена, что хочу быть ведьмой. И тем более кому-то служить.
– Следи за языком, ведьма, не то быстренько его лишишься! – каркнула царица. Я отступила назад, наткнулась спиной на воеводу и сразу почувствовала себя увереннее.
– Клятва приносится царю, – с нажимом произнес Ярополк и шагнул к столику, за которым безучастно жевал царь, склонив голову. На его темных волосах, тусклых, будто припорошенных пылью, виднелся примятый след от короны. – Иван, что случилось? Почему ты молчишь?
Царь медленно повернул голову к воеводе, посмотрел спокойно и бесстрастно, указал на рот, демонстративно пожевал. Мол, когда я ем, я глух и нем.
– Я клянусь, что не собираюсь никому вредить, я всего лишь хочу спокойно жить в своем доме, – произнесла я.
– Пусть так. – Царица заслонила мужа пышными юбками, потеснила нас назад, выпроваживая из зала, слишком большого для двоих. – Можете быть свободны.
– И это
