– Ладно, так и хочется сказать «берите ноги в руки», но я все забываю, что ноги у вас пока на месте. Встаем и идем за нами! Живо! – приказал котофей таким тоном, от которого солдаты сразу отдают долг Родине, а девушки – честь.
Мы вышли из дома, отошли на приличное расстояние. Гномы стали в рядок а-ля «утро стрелецкой казни».
– Вы думаете, я на Мышке буду испытывать? Вы ошибаетесь! У меня тут семь попыток есть, так что вперед! Надевай, голубой! – усмехнулся кот, спрыгивая с моего плеча и принимая человеческий облик.
Фей ударил магией и… и ничего. Гном стоял на месте. По камню пошла трещина. И так несколько раз подряд. Внутри камня появились трещинки, а после двадцати минут «тестирования» гномы побежали домой драться за последнюю мочалку. Когда мы проезжали мимо их дома, на заборе сушились разноцветные штаны.
* * *Путь в Фаэлер был не таким уж и долгим, однако и он прошел не без приключений. Один раз меня чуть не ограбили, за что сразу огребли. Бандиты получили не совсем то, на что рассчитывали, но ушли не с пустыми руками. В каждой ладошке они сжимали выбитые зубы.
– Странные люди, я же им сразу объяснил, что, пока они научатся держать язык за зубами, зубы уже выпадут, – возмущался котофей мне на ухо. – Могли бы вежливо попросить, а не выдавать субъективную характеристику жертвы.
Пейзажи менялись. Становилось холоднее. Я купила подбитый плащ с меховым воротником, куда сверху сразу же улегся кот.
– Отличный мех! – нахваливала торговка, демонстрируя теплые плащи и накидки. – Котик! Настоящий котик!
– У меня вопрос, он мяукал или плавал? – прищурилась я, наглаживая своего котика, а потом плащ, дабы понять, а не родственника ли моего Фея пустили на воротник? Нет, не похоже…
Мы доехали до какой-то большой деревни, где все стояли и смотрели в сторону серого замка, пристально и долго. Мне было непонятно, что они силятся там разглядеть, поэтому, пожав плечами, я поехала дальше.
В тронном зале было полным-полно людей, все перешептывались и переговаривались, глядя на лежащую на троне корону. Рядом с троном в кресле сидела хрупкая девочка лет десяти-двенадцати, с ужасом глядя на происходящее. Подле нее стояло двое.
– Я буду ее опекуном! – орал какой-то пузатый мужик с бакенбардами, одетый в красное. – Я – двоюродный брат короля! Я – ближайший родственник!
– Да что ты говоришь! А не ты ли утверждал, что, как только король умрет, следом отправишь его дочь? Тебе-то какое дело! Ты – вор, а тут казна пустая! Грабить больше нечего! – орал какой-то несуразный мужик в коричневом, с узким телом и большой головой, размахивая руками.
– Ой! А сам-то не лучше! Ты ее вообще отравить собирался! – кипятился толстяк. – Ты троюродный, так что молчи в тряпочку!
– Прекратите! – плакала девочка, пытаясь закрыть уши тоненькими руками. – Я не хочу, чтобы кто-то из вас был моим опекуном!
– Заткнись! Тебя никто не спрашивает! – рявкнул толстяк, бросая на девочку такой взгляд, словно она была не принцессой, а служанкой.
– Да! Учись вовремя закрывать свой рот, когда разговаривают взрослые! Твое мнение никого не интересует! – поддакнул головастик, с ненавистью глядя на оппонента.
– Чупа-чупс против пончика! – усмехнулся котофей, уютно расположившись поверх моего пушного воротника.
Девочка плакала, глядя на лежащую на троне корону.
– Так что я становлюсь регентом! – взвизгнул толстяк, протягивая руку к короне. – А тебя отравлю при первой же возможности!
– Прекратите! – надрывалась девочка. Она попыталась встать с кресла, но упала на пол. Народ, который внимательно следил за всем этим действом, захихикал. Кто-то из слуг бросился к ребенку, чтобы помочь встать, но толстяк остановил жестом.
– Не трогать! – усмехнулся он. – Пусть учится ходить!
Слуга сглотнул и сделал шаг назад, с жалостью глядя, как бедная девочка пытается привстать на руках, тряся белокурыми локонами и с отчаянием глядя на всех присутствующих. Придворные не сводили с нее насмешливых взглядов, украдкой перешептываясь и хихикая.
Я не выдержала и бросилась к принцессе, поднимая ее и снова усаживая в кресло. Девочка посмотрела на меня таким взглядом, от которого у меня сжалось сердце.
– Это еще кто? Схватить! Казнить! – завизжал толстяк, тыкая в меня толстым пальцем, украшенным массивным перстнем. – Выполнять приказ брата короля! Живо!
– Не надо! – взвизгнула принцесса, глядя на стражу. – Я приказываю!
– Принцесса несовершеннолетняя! Она не имеет права отдавать приказы! По законам Фаэлера! – заорал толстяк, размахивая руками.
– Мышка, слово «схватить» мне уже набило оскомину, – зевнул котофей, лениво стекая с моих плеч. – Что ни королевский двор, то «представился, проставился и преставился»!
– Не трогать! – пискнула принцесса.
Фей принял человеческий облик. Стражники посмотрели на меня, на него, а потом на принцессу и замерли в нерешительности. Видимо, они что-то о нас слышали, поэтому предусмотрительно сделали шаг назад.
– Простите, – начала я, доставая бумажку с королевской печатью и тыкая ею в лицо «опекунов». – Я что-то не вижу головы дракона? Или я как-то неправильно толкую указ его, я так понимаю, покойного, величества?
– Ты кто вообще такая? Чего ты лезешь не в свое дело? – набросился на меня чупа-чупс, выставляя вперед грудку.
– Да, я что-то тоже не вижу у тебя голову дракона, – съязвил толстяк, подбоченясь.
– Она – принц. И вам следовало бы быть повежливей с монархом, если не хотите сначала физических, а потом дипломатических осложнений. Если с принцем что-то случится, то пеняйте на себя… Вам нужна голова дракона? – поинтересовался Фей, гаденько улыбаясь. – Через… эм… минут десять… здесь будет голова дракона.
Народ в зале заволновался, принцесса изумленно смотрела на меня, теребя в руках кружево юбки.
– Так ты – принц? – спросила она тихо-тихо, глядя на меня заплаканными глазами. Ее черное траурное платье было в пыли, поэтому я осторожно его отряхнула.
– Да, – прошептала я, становясь рядом с ней на колени. – Я – принц.
– Я много о тебе слышала! – прошептала принцесса, перебирая черный подол. – Я тоже хочу стать принцем! Я тоже хочу скакать на коне! У меня мечта – выйти на улицу. Знаешь, сколько бы я бегала! Бегала бы, бегала и не останавливалась! Но после того как мама умерла, с моими ногами что-то случилось. Я не знаю что… Лекари говорят, что все плохо… А теперь умер папочка… Все умерли. Осталась одна я… Я тоже хочу умереть… Я хочу к маме и папе… Понимаете?
Девочка заплакала, утирая тонкой, полупрозрачной рукой слезы.
Сначала я не поняла, что произошло. А потом народ бросился врассыпную, вжимаясь в стены. В зал, сложив крылья, вползал дракон, который при свете дня казался еще кошмарней, чем в темноте пещеры. Я сама с непривычки чуть не сделала лужу.
Фей уже стоял рядом с нами, с наслаждением глядя на то, как придворные ищут пятый
