– Вы знаете, где опасные пески? – спросил Алим, поглядывая на меня с любопытством. – Говорят, что в этих местах на цепь посажен разгневанный дух. Если подойти к нему слишком близко, то он выест ваши глаза, слижет шершавым языком кожу, высосет кости и разорвёт сердце. Я не знаю, правда ли там дух, но то, что при приближении людям становится плохо, в этом я полностью уверен.
– И кто тогда рассказывает такие истории?
– Маги, – пожал плечами Алим почти безразлично, но я ощущал исходящий от него интерес. – Они могут приближаться к тем местам, но я однажды узнал, что ничего там не видят на самом деле. А рассказы эти, чтобы обычные люди не пострадали. Вы ведь знаете, что там?
Я молчал минут пять, вглядываясь в, казалось, бесконечные просторы пустыни. Я не любитель таких мест, но признаю, что у них своё особенное, неповторимое очарование. Эти пески, яркое, голубое небо, воздух, который дрожит от нагрева и словно искажает реальность. Во всём этом можно найти свою особенную красоту.
– Знаю, – ответил тогда, когда градус терпения Алима начал падать. – Если его можно назвать духом, то пусть это будет дух. И он действительно причиняет боль. То, что вы, ваше высочество, описали, весьма похоже. Обычным людям и правда не стоит подходить к нему близко.
– Но зачем тогда вы идете к нему? – Глаза принца распахнулись, а в эмоциях у него начал твориться полный бардак. Думаю, точно так же было, если человеку, который всегда подозревал, что у него под кроватью кто-то живёт, скажут, что там действительно кое-кто живёт, просто у него не те глаза, которые могут это увидеть. Если ты не видишь, это еще не значит, что чего-то не существует.
– Кто знает, – пожал я плечами, внутренне содрогаясь, ведь если огонь снова перекинется на меня, то всё, что описал только что Алим, покажется мне цветочками. – Возможно, чтобы увидеть, понять.
– Мастер!
Я обернулся. Крикнул один из моих людей. Алим тоже повернулся.
– Шармахи! – встревоженно крикнул он, начиная спешно проверять свое оружие.
Я, прищурившись, наблюдал, как в нашу сторону с ближайшего холма на всех парах, пригибаясь к шеям своих кахоров, скачут не меньше пятидесяти человек, одетых во все черное. Им не жарко? Ладно я с плетением, но как они в таком ходят?
Глянув на принца, на моих людей, которые принялись выстраивать круг, в который заключили нас с Алимом, не трудно было догадаться, что эти самые шармахи скачут к нам не для того, чтобы пожелать доброго дня и крепкого здоровья.
– Что им нужно? – спросил, прикидывая, кто такие эти шармахи. Рэкетиры? Гопники? Или же убийцы?
– Кучка сплотившихся отщепенцев. Никто не знает, сколько их всего. Постоянно кочуют по Мансуру. Они бич нашей страны. Нападают на всех, кого видят, грабят, убивают, насилуют. В этот раз они забрались слишком близко к столице. И это очень странно. Обычно ближе чем на расстояние в неделю пути они не приближаются.
– Никогда ничего не происходит в этом мире просто так, – сказал я, вглядываясь в быстро приближающие точки. – Если они тут, значит, кому-то это было нужно.
– Но кому? Покушение на меня? На вас?
– Пока не знаю, – сев прямо на песок, скрестил ноги по-турецки и закрыл глаза. Иногда представлять что-то проще, отгораживаясь от реального мира полностью.
– Что вы делаете? – Алим был явно встревожен.
Неудивительно, учитывая, что против нас втрое превосходящий наши силы противник. И дернул же меня черт не взять всех воинов и настоять на том, чтобы пошло всего пятнадцать. И ведь как удачно напали. Будто знали.
Отвечать я не стал, вспоминая самый страшный фильм, который когда-то видел в своей жизни. Как назло в голову лез только образ Чужого. Ладно, пусть будет он. Помнится, когда-то я смог передать стражникам в королевском замке, что Пиррет мёртв и дальнейшее сопротивление бесполезно. Если у меня получилось тогда это сделать, то почему бы сейчас не попробовать напугать наших гостей до мокрых трусов.
Люди часто не боятся смерти и других людей с оружием, иногда это наоборот действует, как красная тряпка на быка. Они готовы драться, скалясь и бросаясь в драку, словно берсерки. Но очень многие, даже такие храбрецы, боятся неизведанного, страшного и безобразного. Не все, конечно, некоторые могут и на того же Чужого броситься с ножом, но подавляющее большинство побежит. Это инстинкт, заложенный природой. И если человек с мечом известное зло, против которого вполне можно сражаться и выжить, то безобразное существо пока что непонятное, неизведанное, а значит, вполне возможно, сто процентов смертельное.
Мои нити устремились вперёд. Я открыл глаза, наблюдая за ними. Многие тысячи тончайших, будто паутина нитей, ощерились в сторону всадников. Со стороны я, наверное, напоминал странного дикобраза. Длина нитей была чуть больше ста метров. Помнится, я говорил, что мои нити весьма самостоятельные и любопытные, наверное, поэтому их длина постоянно увеличивается. Словно пытаясь познать мир вокруг, они стремятся стать как можно длиннее.
Я неоднократно наблюдал, как в спокойном состоянии нити шевелятся, ощупывают любой предмет, который попадался им на пути. Они вели себя так, словно ребенок, сильно нуждающийся в тактильных контактах для изучения внешнего мира.
– Король с нас голову снимет, если мы не вернем ему мастера целым, – услышал я голос капитана. Кажется, его зовут Рубьен. Я мало общался с ними, будучи занят постоянно своими делами.
– Самим бы вернуться, – буркнул совсем еще молодой голос.
– Поверь, – осадил его Рубьен. – Если мастер погибнет, то нам лучше забыть о возвращении в Хонор навсегда.
А ведь он прав, я знаю, что Райнер на самом деле не мягкотелый добряк. Без нужды, конечно, ужасы творить не будет, но если надо, то и казнит, и по-тихому прикажет удавить, и отомстит жестоко. Не скажу, что я прямо бесценный для него, но потерять меня ему бы не хотелось, по той причине, что с моими плетениями ему можно не так сильно опасаться быть убитым. Без меня ему просто придётся быть более осторожным, и только. Но парням он точно голову снимет, в этом Рубьен прав.
Открыв глаза, вздохнул. Из-за сплотившихся людей пришлось немного сдвинуться вбок, так как ноги впереди стоящего человека мешали. Что ж, наши работники ножа и топора, на местный лад, неслись к нам, аж пыль позади столбом стояла. Они что-то там кричали, кажется, даже улюлюкали.
Перевел взгляд на нити. Мне показалось, что они даже слегка вибрируют, будто от нетерпения. Нити,
