– Ну что ты стоишь на пороге, – несколько ворчливо пробормотала тетушка, – проходи уж давай. Надолго приехал?
– Думаю, да, – все так же улыбаясь, ответил Алекс. И едва не вздрогнул. Взгляд «любящей тетушки» тут же стал очень жестким и подозрительным. Вот только включения «режима Мюллера» (как он это стал называть) ему еще не хватало… Парень поспешно вскинул руки и пояснил:
– Ох, тетушка, не смотрите на меня так. Просто я закончил отработку и патентование одного химического процесса, который начал разрабатывать еще в Америке, и теперь собираюсь в ожидании реакции заинтересованных лиц немного развеяться и пожить на природе.
– Патентование? – Тетушка, не меняя выражения лица, слегка наморщила лоб, и Алекс торопливо продолжил:
– Ну да. Я разработал новый химический процесс, который позволит делать из угля жидкое топливо, используемое в двигателях внутреннего сгорания… То есть им можно будет, например, заправлять машину Манфреда, – чуть изменил он описание сути своей разработки, поняв по лицу тетушки, что она не слишком поняла его первые слова. – Он ездит на машине, в которой используется топливо, сделанное из нефти, а в Европе ее очень мало. А вот угля довольно много. И это топливо можно будет делать именно из угля. Так что, я думаю, им точно заинтересуются в Германии.
Тетушка Марта еще несколько мгновений молча стояла, сверля его все тем же настороженным взглядом, а затем снова расплылась в улыбке. Парень мысленно вытер пот. Получилось. Потому что как жить дальше в том случае, если бы тетушка даже и не стала его «потрошить», но хотя бы дала ему от ворот поворот, было непонятно. Нет, у него осталось еще сорок два франка, в первую очередь потому, что он решил пока не патентовать свой процесс нигде, кроме Германии. Да, в будущем, если найдутся какие-нибудь ушлые ребята и запатентуют процесс в тех же США или Франции, и он вдруг, в отличие от уже свершившейся реальности, быстро станет достаточно популярным, это грозило обернуться для него существенными материальными потерями, но деваться было некуда. Тем более что все равно на то, чтобы закрыть патентами весь пул государств, способных запустить производство по разработанному, а вернее, повторенному им процессу, этих сорока двух франков все равно не хватило бы. Максимум еще на один патент, и все. Да и то не факт. Ну если учитывать расходы на перевод…
– Ну тогда проходи, чего застрял на пороге-то, – добродушно проворчала тетушка, отходя в сторону…
Следующий месяц прошел достаточно ровно. Большую часть времени Алекс гулял по окрестностям, уходя сразу после завтрака и возвращаясь уже ближе к вечеру. Пару раз он с оказией выбирался в Альтдорф, откуда возвращался обратно с гостинцем в виде коробки с шоколадными конфетами. Конфеты были достаточно дорогим удовольствием, так что каждая коробка обходилась не менее чем в семь франков, но это позволяло поддерживать иллюзию, что пребывание Алекса здесь вызвано именно желанием отдохнуть и пожить на природе, а не отсутствием денег. Да и общее соотношение затраты/результат все равно оставалось в его пользу. Даже если он бы питался достаточно скудно, вряд ли затраты на пропитание можно было бы ужать менее чем до десяти франков в неделю, а учитывая то, как его действительно кормили, выходило бы не менее чем на семнадцать. Здесь же он за две коробки конфет стоимостью в полтора десятка франков прожил целый месяц. И это еще не учитывая расходов на проживание.
Развалины не порадовали. Он посетил их раз десять, облазив там все вокруг, но они так и оказались глухи ко всему, что он попытался предпринять. А перепробовал Алекс многое – от банальной попытки тупо «втиснуться» в скалу, о которую он тогда приложился, до отработки сложных схем, которые учитывали время суток, день недели, степени освещенности и еще дюжину иных параметров. Он пытался мазать скалу и камни поблизости от нее собственной кровью, вспоминал и пытался максимально точно воспроизвести тот вопль, который издал, когда завалился. Он бил по ней кулаком и ногой, меняя силу удара, и даже пару раз извернулся и попытался рухнуть на скалу затылком. Но ничего пока так и не сработало. После нескольких дней размышлений Алекс пришел к мнению, что наиболее вероятным будет вариант совершить попытку перехода день в день ровно через год после попадания в это время. То есть двадцатого марта нового тысяча девятьсот двадцать второго года. Впрочем, ждать еще полгода, просто сложив ручки, он не собирался. Есть еще непроверенные комбинации, например совпадение числа и дня недели…
А семнадцатого октября, то есть через месяц и три дня после его прибытия под крылышко тетушки, почтальон, добравшийся до шале из самого Алтендорфа, привез телеграмму, в которой адвокатское бюро «Мориц Циммерман и партнеры», каковому он поручил представление его интересов по патенту, сообщило, что через три дня, в четверг, двадцатого октября, ожидается прибытие уполномоченного представителя германского концерна BASF, проявившего интерес к покупке патента. И он настаивает на личном присутствии на переговорах держателя патента…
Старший партнер адвокатского бюро «Мориц Циммерман и партнеры» господин Циммерман встретил своего клиента на вокзале.
– Герр фон Штайн прибыл вчера вечером, – сообщил он Алексу после того, как они обменялись приветствиями, – встреча назначена на четыре часа пополудни, так что я взял на себя смелость забронировать вам номер, чтобы вы могли отдохнуть и привести себя в порядок после долгой дороги.
– Спасибо, – с благодарностью произнес Алекс, едва удержавшись от нервной улыбки после употребленного словосочетания. Эх, не знают тут российские просторы… Он пребывал в сильном возбуждении. Потому что именно сегодня должно было наконец разрешиться, правильно ли он все просчитал или все его расчеты оказались вилами на воде писаны. Герр Циммерман, похоже, вполне понимал его волнение, потому что только едва заметно улыбнулся в усы и радушно указал рукой на выход из дебаркадера.
– Идемте, я арендовал нам таксомотор…
Представитель BASF оказался величественным мужчиной довольно пожилого возраста и весьма чопорных манер. Разговор начался довольно нервно, потому что первое, что герр фон
