– Куда это ты собрался, сучонок?
Но обошлось… Дойдя до рынка, он около получаса проверялся всеми доступными ему способами, после чего, не обнаружив слежки (что отнюдь не доказывало, что ее действительно нет), бросил письмо с информацией о герре Обервеере и исповедью о собственном предательстве в почтовый ящик на автобусной остановке рядом с рынком. Адрес на конверте соответствовал «берлоге» Фрица, но внутри лежал еще один запечатанный конверт с надписью «Бригитте». Отправлять подобное письмо ей напрямую Алекс не решился… Он сильно сомневался, что столь отмороженная личность, как его «сестрица», сумеет правильно распорядиться полученной информацией, но и оставить ее в неведении посчитал невозможным для себя… А еще спустя полчаса он трясся в кабине старенького SAURER [65], принадлежащего местному bauer [66], возвращавшемуся домой после того, как он привез утреннее молоко в лавку agrargenossenschaft [67], в котором он состоял. И только после того, как тот высадил парня на развилке в Вольхузене, Алекс почувствовал, что его слегка отпустило. Как там дальше сложится – бог его знает, но пока он, похоже, удрал…
До Базеля парень добрался на перекладных. То есть автостопом. Ему надо было как-то прожить три следующих месяца и не попасться Обервееру, который, несомненно, очень скоро должен был начать его активно искать. Вряд ли он простит ему если не полное разрушение, то как минимум серьезные затруднения его собственных планов… А обустроиться, не сильно засветившись, он, со своим свеженьким паспортом гражданина второго класса, уже внесенным в столь же свежую электронную базу данных, мог бы только в бывшей Швейцарии. Нет, классические гастхаузы, где постояльцев пока что еще не вносили в компьютерную базу, а старомодно вписывали в амбарную книгу, встречались не только в бывшей Швейцарии. Не слишком высокий уровень развития цифровых технологий сказывался… Но юридически Алекс считался местным жителем только на «Свободно присоединившейся территории Швейцария». И только здесь владельцу гастхауза не требовалось сразу по заселении предоставлять о нем подробную информацию в полицию, как это было установлено в отношении как иностранцев, так и граждан Райха, прибывавших из других административных единиц. Вот такие тут были правила. Райх – это вам не аморфные европейские лимитрофы прошлой реальности. Он довольно жестко контролировал свое население… Вследствие чего можно было надеяться, что даже если герр Обервеер и разошлет на него что-то вроде ориентировки, то за три оставшихся месяца его отыскать не успеют. Нет, если бы Алексу требовалось скрываться дольше – шансов бы не было. Система есть система… Но переждать три месяца надежда была. Тем более что особенно шляться по улицам он не собирался. Только строго в рамках, необходимых для подготовки к переходу. Базель же он выбрал потому, что, во-первых, этот город был ему более-менее знаком. Как-никак в двадцать первом году прошлого века он прожил в нем несколько месяцев. Конечно, современный город должен был очень сильно отличаться от старого, но самый центр вряд ли так уж поменялся. Так что сориентироваться ему так точно будет несколько легче… А во-вторых, в этом времени он никогда и никому не говорил об этом факте…
* * *До самых развалин в него больше никто не стрелял. Алекс на подгибающихся ногах добрался до скалы и, дыша как загнанная лошадь, рухнул на камни, придвинув к себе саквояж. В отличие от пальто и костюма, являющихся новоделом, саквояж был вполне аутентичен. Парень обнаружил его на блошином рынке в Париже, куда выбрался на несколько дней, сумев договориться о ночлеге со знакомцем, которого завел в Сети. Потому что заселяться в отели, апартаменты и гастхаусы за пределами «Свободно присоединившейся территории Швейцария» ему было категорически противопоказано… В этой реальности как раз шел тот романтичный период развития сетевых отношений, когда те, кто активно пользовался сетью, ощущали себя некой особой кастой, отличающейся от всех остальных. И им казалось, что внутри этой касты нет места подлости и обману. Поэтому, когда человек из этой касты просит тебя о некой услуге, то отказать ему будет верхом предательства. Государство же, как и законы, полиция и все такое прочее, не имеет к этому отдельному миру никакого отношения…
В Париже Алекс в первую очередь озаботился пошивом костюма и пальто. На этот раз он собирался явиться в прошлое не в джинсах и синтетической куртке, а в полностью аутентичном одеянии. Так что пришлось раскошелиться… Как выяснилось, ателье, занимающихся ручным пошивом одежды, в Париже оказалось довольно много. И хотя основными заказываемыми моделями у них были мундиры наполеоновских времен (бывшие французы, а ныне жители Райха, существенная, хотя и куда меньшая, чем на востоке, часть которых также не имела с рождения имперского гражданства, отчаянно ностальгировали по своему великому прошлому), его собственному заказу никто не удивился. Шили и такое. Пусть и гораздо реже. Ну и, кроме того, Алекс сделал и еще несколько заказов. Один из них в оружейном магазине. Где, вот ведь блин, ему впервые пригодилось его купленное гражданство второго класса, по поводу которого он так расстраивался. Потому что короткоствольное оружие самообороны в Райхе было разрешено к покупке только лишь гражданам второго и первого классов. Более низкие классы права на такое оружие были лишены. Так что и эта неожиданная трата как-то пригодилась. Хотя миллион рейхсмарок за право купить оружие… с такими деньгами он, пожалуй, решил бы этот вопрос куда дешевле.
С первой попытки найти то, что нужно, не получилось.
– Молодой человек – коллекционер? – поинтересовался весьма импозантный продавец оружейного магазина, услышав заказ. А может, это был хозяин. Уж больно величественно он себя вел.
– Нет, – мило улыбнулся Алекс, – просто ищу подарок для дедушки. А вот он – коллекционер.
– И на какую сумму вы рассчитываете?
Алекс ответил. Продавец поскучнел. Сумма была не слишком значительной. А куда деваться? Денег оставалось в обрез. Чтобы не насторожить Обервеера раньше времени, ему пришлось очень осторожно пользоваться счетом, так что до побега он успел обналичить всего лишь пятую часть остававшихся на его счету средств. А ему еще надо было дожить до марта, не привлекая внимания…
– Вы понимаете, молодой человек, – деликатно начал он, – если ваш дедушка действительно коллекционер, то интересные ему экземпляры будут стоить намного дороже, а то, что вы сможете купить на эти деньги, будет в крайне изношенном состоянии. Или вам не обязательно нужен работоспособный экземпляр?
– Нет, только работоспособный! – твердо заявил Алекс, а затем, задумавшись, спросил: – М-м-м… а как насчет обмена?
– На что?
– У меня есть охотничье ружье.
