А я как-то подзабыла, что Гаррат — дракон. Со всеми этими событиями, с его почти детским поведением, с этими выходками… Забыла.
В ладонь мокро ткнулся нос грасса, и я, развернувшись, пошла к своей лежанке, кормить созданное неестественным путем животное. И лишь когда отдавала последний кусок, вдруг вспомнила — грасс рядом стоял. Совсем рядом, когда дракон отпустил меня. Докормив Голода, встала, подошла к тому месту, где лежала на снегу, и увидела десятки следов. Десятки!
А потом кто-то, прямо на моих глазах, прошелся и замел их, похоже хвостом. И ушел во мрак, этим заснеженным хвостом помахивая, в то время как Голод продолжал стоять рядом со мной!
Содрогнувшись, посмотрела на пса, заметного лишь по причине окровавленной после трапезы морде. Голод просто написал на снегу:
«Мама».
Потом добавил:
«Переживает».
Подумал и приписал еще:
«Стая охраняет, можете спать спокойно».
А затем смел все надписи и спросил:
«Хочешь, останусь?»
И я сказала:
— Хочу.
Грасс стер и эту последнюю надпись, прошел и улегся на лежанку, недвусмысленно намекая, что будет спать там и мне есть к кому прижаться этой холодной зимней ночью.
Тщательно протерев руки снегом от следов сырого мяса, подошла к костру, взяла прутик с жареным, съела молча и быстро. Никодим тем временем сходил, сделал всем травяной чай, разлил по чашкам, принес.
— Сбор от простуды заварил и девясил добавил, чтобы не свалились завтра, — сообщил он нам всем.
Поблагодарив, принялись пить чай. Сначала молча, после Славен тихо произнес:
— Мы отсюда вообще живыми выберемся?
— Выберемся, — уверенно сказала я.
— А деревни как же? — задал вопрос Верес.
Я его понимала — за своих переживает.
— Придумаем что-нибудь, — сказала не так уверенно.
— С магами тоже «придумаешь»? — едко поинтересовался Тихомир.
Парни — странные существа. Он меня предал дважды, один раз оставил умирать на торговом тракте, второй — сдал Аттинуру, но простить не может почему-то именно он, и, похоже, за то, что отказалась приживалкой быть в его доме. И это тот человек, который на первом курсе, когда мой собственный обед просто вылили в столовой, поделился своим. Тогда он был мне другом, а сейчас?
Из леса, с шумом и хрустом ломая ветви, вернулся Владыка. На этот раз без ушей. Не знаю, каким образом ему удалось от них отделаться, но факт оставался фактом — ушей больше не было. Ни слова не говоря, подошел к костру, сгреб все оставшееся мясо, быстро, жадно все съел, а затем приказал:
— Всем спать!
Возражений ни у кого не нашлось. Мы быстро поднялись, грасс помог мне подтащить лежанку ближе к огню, сам лег со стороны леса, и я очень быстро заснула, согреваемая теплом с двух сторон.
* * *Утро началось еще затемно. Но не у меня.
Просто услышала звук голосов, приоткрыла глаза и сквозь языки пламени все еще горящего костра увидела парней, кружком собравшихся возле что-то объясняющего Вачовски. Причем очень тихо объясняющего. С чем-то заспорил Верес и получил в ответ жесткое:
— За шесть дней обойти такую территорию? Ты карту видел?
Верес молча кивнул, но затем пояснил Владыке то, что я бы говорить не стала в принципе:
— Милада шла ровно на север, видимо, в Медведково.
— А что в Медведково? — тут же спросил дракон.
Верес замялся, осознав, что сболтнул лишнего.
И еще какого лишнего. Он, как лесной житель, про Медведково знал, я знала, потому что как-то господин Ноштру обмолвился, а так-то только жителям Горлумского леса об этом поселении и крупнейшем храме было известно.
— Ага, то есть вы не собирались как идиоты шляться все шесть дней по лесу?
— Собирались, — отозвалась я, широко зевнув, — но по диагонали и по территории, прилегающей к двум крупнейшим торговым трактам. Идти же вглубь Горлумского леса было бы самоубийством, и туда в принципе никто из королевских сборщиков налогов не пойдет. Поэтому информацию о деревнях глубинки я собиралась добыть в Медведково.
— И как скоро мы туда дойдем?
— Еще примерно час-полтора ходу до дороги, — отозвалась я.
После чего повернулась к грассу и собиралась заснуть снова.
Но не тут-то было.
— Всем собираться, — раздался приказ Владыки.
— И даже чаю не… — начал было Тихомир и умолк, видимо под суровым взглядом.
А меня лизнули в ладонь, намекая, что кому-то пора есть.
Сонно сев на лежанке, обнаружила еще гору мяса рядом. Откуда все эти запасы, если Голод всю ночь спал со мной?
— Мама? — скорее утверждая, чем спрашивая, сказала я.
Грасс кивнул. Принялась его кормить, сонно наблюдая за тем, как парни сворачивают наш лагерь. Обрадовалась, увидев, что у всех теперь есть рюкзаки, шапки и перчатки. Даже не стала спрашивать откуда, но думаю, оттуда же, откуда и вчерашний ужин профессора Этраса.
А потом я увидела сани.
Большие, расписные, нарядные, узкие, но вместительные. Передний борт был поднят и закручен, как и полагалось для саней, а поверху шла роспись: «Сани царские». И все бы ничего, только надпись была хутарская, да и сани тоже! Хутары на таких катания с горок по зиме устраивают. И зачем нам игровые сани? Они не магические, это не многоместные телеги, их или толкать, или тащить нужно, магически управлять таким предметом затратно и фактически невозможно. Ладно бы еще по проторенной дороге, но в условиях непроходимого леса просто никак.
Но, к моему искреннему удивлению, садиться в них никто не стал. Парни сгрузили нехитрый, украденный накануне скарб, потом рюкзаки, тщательно закрепили все веревками, а потом Владыка молча подошел ко мне, без слов поднял на руки, понес и усадил на сани, прямо на расстеленную шкуру, и вручил кружку с чаем. И пока я сидела, потрясенно глядя на этот чай,
