Имура добрел до шевелящегося и опустился рядом с телом на колени, очень медленно и осторожно. Столкнув одного из мертвецов, он смог увидеть, кто это. Ему было ясно, что это кто-то из его «бойскаутов», но все же вид этого лица причинил ему боль. Денейлли Шупмэн, носивший боевой позывной «Бейсболист». Хороший парень. И чертовски хороший солдат. Мертвый, с разорванным горлом.
Но, черт возьми, глаза Бейсболиста были открыты и, моргая, смотрели на него. Человек, которого он знал – его друг и напарник, – никогда не смотрел на него подобным взглядом. Никогда. Души чудовища в нем тоже не было видно. Это был один из главных ужасов текущего положения вещей. Глаза – это окна души, но когда он смотрел в карие глаза Шупмэна, то будто заглядывал в окна пустого дома.
Руки Шупмэна были придавлены, а на груди и плечах зияли раны с вырванными кусками плоти. Очевидно, что он не смог бы поднять руки, даже если бы был свободен. Некоторые из мертвецов были такими. Скорее даже большинство из них. Они являлись жертвами убивших их тварей, и даже после восстания из мертвых лишь оставшиеся части их тел могли встать и отправиться на охоту.
Сэм положил руку на сердце Бейсболиста. Оно, конечно же, не билось, но Сэм помнил, насколько храбрым было это сердце. И благородным, пускай даже это банальность: думать так о парне, с которым ты напивался и перекидывался сальными шуточками. Бейсболист не раз проходил с ним вместе через долину смертной тени. Было бы неправильно оставить его лежать здесь вот так: поверженного, беспомощного и голодного, пока он совсем не сгниет.
– Нет, – сказал Сэм.
У него было всего девять патронов, и он нуждался в каждом, если хотел выжить. Но один ему сейчас был особенно нужен.
Ночь разорвал звук выстрела.
Сэм долго сидел рядом с телом Бейсболиста, положив руку на его остановившееся сердце. Он оплакивал своего друга и весь проклятый мир.
Глава 5Сэм провел ночь на складе продовольственных товаров.
Там оказалось одиннадцать упырей. Сэм нашел отдел, где хранились инструменты для ухода за газоном. Он забрал два мачете с тяжелыми лезвиями и отправился «на работу».
Когда он закончил, все его тело так ныло от боли, что он не мог стоять, поэтому отправился на поиски болеутоляющего. «Экстрасил» или что-то вроде того. Шесть таблеток и шесть банок какого-то дерьмового местного пива. Сэм запер дверь и нашел себе место для ночлега.
Так он проспал всю ночь.
Глава 6Когда он проснулся, то принял еще болеутоляющего, но на этот раз запил его какой-то модной, восстанавливающей баланс электролитов водой. Затем он съел две банки говядины, которые подогрел на плите в кемпинге.
Больше болеутоляющих, больше пищи, больше сна.
День прошел, а он все жив.
Боль постепенно отступала.
Утром он нашел связку ключей от офиса. Там было радио, телевизор, телефон и сейф с пистолетом «Глок-26»[67]. Там же было четыре пустых обоймы к нему, а также три упаковки разрывных пуль калибра девять миллиметров. Он чуть было не заплакал.
Телефон не работал.
Сэм включил радио и слушал его, пока заряжал обоймы к «Глоку» и «Зиг-Зауэру».
Голос диктора был ему знаком. Он принадлежал парню, который был тут с дамочкой-копом. Тощий блондин, работавший репортером в новостях на кабельном канале.
– Это Билли Траут с прямым включением из сердца апокалипсиса…
У Траута было много новостей – и все плохие. Конвой из школьных автобусов находился сейчас в Вирджинии и полз по дорогам, забитым беженцами. Столкновений между беженцами было не меньше, чем между живыми и мертвыми. «Ничего необычного, – подумал Сэм. – Мы всегда были сами себе злейшими врагами».
К полудню Сэм почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы двигаться дальше, хотя ранее думал отсидеться в этом месте. Здесь было достаточно воды и еды, чтобы спокойно продержаться пять лет, а может и все десять, но это был бы выбор лузера. Не прошло бы и недели, как он пустил бы себе пулю в рот. Как и любой другой на его месте. Одиночество и отсутствие надежной информации подтолкнуло бы его в такую черную дыру, из которой он бы уже никогда не выкарабкался. Нет, правильным выбором будет найти других людей.
Шаг первый – найти средство передвижения.
Здесь были грузовики. МНОГО грузовиков.
Следующие четыре часа он провел, загружая погрузчиком паллеты с припасами в фуру. Он собрал все, что можно было использовать как оружие, и тоже загрузил в кузов. Если он найдет людей, то им будет нужно оружие. Он обдумал это, а затем пошел и собрал спальные мешки, туалетную бумагу, пеленки и остальное, что, по его мнению, могло бы пригодиться группе выживших. Сэм был очень практичным человеком, и всякий раз, когда принимал разумное решение, то чувствовал себя так, будто отступал с края пропасти, ведущей к отчаянию. Он планировал экспедицию, и это давало ему ощущение стабильности. Были люди, которых он должен был найти и защитить, – это давало ему цель в жизни.
Он заправился бензином на заправке в дальнем краю парковки. Несколько новых упырей начали выходить на открытое пространство сквозь раскрытые ворота забора, но Сэм держался от них подальше. Когда он уезжал, то старался не врезаться в кого-нибудь из них. Даже фура может получить повреждения, а это было последнее, чего бы ему хотелось.
Целесообразность – вот что сейчас главное.
Когда он добрался до перекрестка, то сделал паузу, пытаясь решить, куда двигаться дальше. Следовать за автобусами, вероятно, было бессмысленно: если они уже двигались на юг, и если Билли Траут был в состоянии вести трансляции, значит, они были живы. Последние из «бойскаутов», наверное, тоже были с ними.
Поэтому он повернул направо, направляясь к Национальной оружейной палате в Харрисвилле, к северу от Питтсбурга. Если она осталась нетронутой, то могла стать прекрасным местом для организации спасательного лагеря. Если же подверглась захвату, то он ее отобьет и защитит.
Таков был план.
Он двинулся в путь.
Из радио выплескивались лишь плохие новости и истерические нотки в голосах дикторов, но зато в бардачке был солидный запас компакт-дисков. Сплошное кантри и всякая вестерн-всячина. Он адски ненавидел кантри и вестерн-музыку, но лучше было слушать их, чем свои собственные мысли. Вставив в проигрыватель диск Брэда Пэйсли[68], он стал слушать, как тот поет о шахтерах из округа Каунти. Это было удручающе депрессивное дерьмо, но слушать было можно.
Было уже поздно, когда Имура добрался до Эванс-Сити, маленького городка в самой заднице мира. Весь прошедший день, вплоть до вечера, он рассматривал из кабины грузовика остатки былого мира.