Харви нервно сглотнул.
– Увидим, – и с этими словами она прошла в конференц-зал.
Лицо Харви неожиданно вспотело, а очки стали соскальзывать с носа. Вернув их на место, он сделал глубокий вдох и шагнул в комнату.
Метнув колючий взгляд в сторону Линды, он нашел себе место между новостным и техническим директорами. Он ненавидел сидеть рядом с другими репортерами, особенно теперь.
Настоящая фамилия Линды была Камински, но у нее не было никаких проблем с людьми, осведомленных о ее польском происхождении. Она просто предпочитала «Кэмин» для работы на камеру, поскольку иногда люди с трудом выговаривали ее настоящую фамилию. А вот Харви Липшиц тщательно хранил свою в тайне.
В комнату вошел Джек и произнес:
– Отлично, мальчишки и девчонки! У нас тут нарисовалась абсолютно новая тема.
Босс сел, и шум в комнате тут же стих.
– Мы только что получили заслуживающие доверия отчеты с Северного кладбища, кладбища Гринлаун, Королевского кладбища, а также с кладбищ Киттанинг и Вест-Вайв о мертвецах, восстающих из могил.
Тишина взорвалась смехом.
– Ну, да, конечно.
– Вы морочите нам голову, правда?
– Да ладно, Джек, первое апреля еще не наступило, не…
– Я серьезно!
Харви вздрогнул. Он работал на «ВИК-ТВ» почти десять лет, и ни разу до этого не слышал, чтобы Джек повышал голос.
– Слушайте меня, мальчишки и девчонки, потому что мы часто будем говорить об этом следующие несколько дней. Это не стая вырвавшихся на свободу животных и не серийный маньяк. Это ожившие мертвецы.
– Ты серьезно, Джек? – спросил один из репортеров.
– А что, похоже, что я шучу?
– Нет, похоже на то, что тебя прямо сейчас может стошнить, поэтому я беспокоюсь.
– Так и должно быть, – Джек повернулся к Харви: – Твой источник в офисе коронера – есть ли шанс получить его официальное заявление теперь, когда все выходит наружу?
– Может быть, – ответил Харви, нервно поглядывая на Линду. – Я посмотрю, что можно сделать.
– Хорошо. Мы получили инструкции от губернатора о том, что любой умерший должен быть немедленно кремирован.
Харви был поражен.
– Правда?
– Да, правда. Этого требует здравый смысл.
– Ну, да, но… я имею в виду, как насчет евреев?
Джек посмотрел на него с отсутствующим выражением.
– А что с ними?
– Ну, кремация идет вразрез с требованиями их религии.
– Как скажешь, – сказал Джек, пожав плечами. – В их религии сам черт ногу сломит.
Харви поморщился. Вот почему он порицал людей за «богохульство». Поддержание христианской «маскировки» позволило ему устроиться на работу.
– Окей, – начал Джек. – Теперь перейдем к заданиям…
Когда планерка закончилась, Харви пулей вылетел наружу и направился к своему столу, надеясь избежать встречи с Линдой.
Мария помахала ему рукой, когда он шел к своему месту:
– Харви, у тебя звонок на четвертой линии.
– Спасибо, куколка.
Он сел за стол, откинувшись на спинку деревянного стула так, что тот заскрипел, взял телефонную трубку и нажал мигающую кнопку с номером «4»:
– Харви Линкольн.
– Прошу прощения, я думал, что звоню Харви Липшицу. Это его отец.
Он мгновенно выпрямился, поскольку уже сам голос отца заставлял его принять правильную осанку.
– Это я, пап. Как дела?
– Все еще готов умереть всякий раз, когда слышу, как ты называешь себя этим именем.
Понизив голос так, чтобы его не услышали в офисе, Харви ответил:
– Пап, я же говорил тебе, что евреев не берут в репортеры. Они никогда не нанимают евреев, чьи имена звучат как ругательство.
– Не неси чепухи. Я знаю, это из-за того, что ты стыдишься своей национальности. Зачем признавать, что твоим родителям удалось бежать из Польши до прихода нацистов? Зачем кому-то знать, что я сражался за нашу страну и помогал освобождать Бухенвальд? Зачем…
– Пап, я действительно занят. Я…
– Я звоню из-за твоей матери.
Харви тут же оборвал свою давно отработанную речь о том, что занят (в данном случае это даже было правдой), как только отец упомянул маму.
– Что не так с мамой?
– Она умирает.
– Она действительно умирает или ты так считаешь потому, что она один раз кашлянула?
– Не груби мне! У нее проблемы с дыханием! Кислородный баллон больше не помогает! Я не переставая звоню в офис доктора Шиффа и оставляю сообщения его секретарю, но он не перезванивает.
Вздохнув, Харви произнес:
– Доктор, наверное, очень занят, пап. Я…
– Я знаю, поэтому и волнуюсь!
– Продолжай звонить, пап, хорошо? Слушай, пап, у меня действительно очень много работы, нас заставляют пахать над этим сюжетом…
– Обо всех этих мертвых людях?
– Нуу…
– Значит, это правда? Вот почему доктор Шифф не может уделить мне времени. Послушай, будь осторожен, Харви Липшиц, я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое из-за всех этих мертвецов.
– Они мертвые, пап, что они могут мне сделать?
– Мы находимся здесь с Элвином Джефферсоном, смотрителем Королевского кладбища. Мистер Джефферсон, не могли бы вы рассказать мне, что вы сегодня видели?
– Клянусь вам, мистер Линкольн, сегодня будто сам дьявол поднялся из преисподней и явил свою ярость миру. Это было прямо как в Книге Откровения, совсем как в Библии.
– Хм, хорошо, спасибо, мистер Джефферсон, но не могли бы вы быть немного конкретнее?
– Какая разница? Смерть больше не смерть! Люди вылезают из своих могил и пожирают живых!
– Спасибо, мистер Джефферсон. Харви Линкольн, специально для «ВИК-ТВ Ньюс».
Казалось, прошла целая вечность, пока Харви искал исправный уличный телефон в Гленшоу. Наконец он его нашел и велел Фрэнку заглушить мотор.
– Почему бы нам просто не поехать на станцию? – голос оператора звучал почти плаксиво. – Это займет всего двадцать минут, чувак.
– Я просто хочу позвонить и узнать, нет ли сообщений от моего отца.
Фрэнк громко вздохнул и заглушил мотор.
Харви выскочил наружу и бросил монетку в щель телефонного аппарата, прежде чем набирать номер станции. Лучше было позвонить туда и проверить, не звонил ли отец, чем сразу звонить ему и общаться напрямую.
– «ВИК-ТВ».
– Мария, это Харви. Нет сообщений?
– Линда вышла на тропу войны и разыскивает тебя.
Харви поморщился. Он все еще пытался придумать, как попросить Линду связаться с ее другом-коронером, и не получить при этом в глаз каблуком одной из ее туфелек.
– Кроме того, – добавила Мария, – звонил твой отец. Кажется, он очень напуган.
– Черт. Спасибо, куколка.
С тяжелым сердцем он нажал на металлический рычаг, а затем отпустил, слушая гудки, пока его монетка дребезжала на дне телефонного аппарата. Он опустил в щель еще одну монету и набрал номер дома, в котором вырос.
– Алло?
Харви замешкался. Голос его отца звучал ужасно плохо.
– Папа, это Харви.
– О, Харви, слава богу! Твоя мать умирает, Харви, я все звоню в «девять-один-один», но никто не отвечает!
Закрыв глаза, Харви произнес:
– Продолжай звонить, папа. Я буду у тебя так скоро, как только смогу.
Он повесил трубку и прыгнул обратно в фургон.
– Мы едем в Киттанинг.
– Что?! – Фрэнк снова выглядел, как оказавшийся в свете фар испуганный олень. К тому же его челюсть отвалилась, сделав его
