Указав вперед на дорогу, Харви повторил:
– Едем в Киттанинг, прямо сейчас.
– Но это в часе езды!
– Тогда тебе лучше двигаться побыстрее.
– Ни за что, мужик, я не могу…
– Езжай, Фрэнк, или я расскажу Джеку о том, как ты курил на прошлой неделе травку, думая, что я тебя не вижу.
– Слушай, чувак, это нечестно!
– А когда жизнь была честной? Поехали.
Фрэнк завел фургон и проворчал:
– Это плохая идея, мужик.
К тому времени, когда они прибыли в Киттанинг, город на берегу реки Элледжени, было уже темно.
– Мужик, это не круто.
– Будь так добр, заткнись, а? – Харви был готов придушить Фрэнка. Лучше было вернуться на станцию, а затем приехать сюда на собственном автомобиле, но отцовский голос звучал так тревожно. Харви никогда не слышал у него таких интонаций, за исключением того дня, когда умерла бабушка.
– Вот дерьмо!
Испугавшись возгласа Фрэнка, Харви поднял взгляд и увидел человека, стоящего прямо посреди Маркет-стрит.
Фрэнк рванул руль в сторону, пытаясь объехать человека (который продолжал стоять на месте), и врезался прямо в фасад банка.
Харви резко бросило вперед, его голова врезалась в лобовое стекло, а грудь ударились о приборную панель.
Несколько секунд он просто сидел на полу перед пассажирским сиденьем, в ушах у него звенело.
Потянувшись, он дернул ручку, и пассажирская дверь со скрипом открылась, издав резкий металлический скрежет.
Первой его мыслью было, что теперь придется заполнять кучу бумаг о поврежденном фургоне.
Посмотрев на сиденье водителя, он увидел, что Фрэнк продолжает сидеть в кресле, удерживаемый ремнем безопасности. Казалось, что он без сознания.
Запоздало осознав, что ему следовало самому пристегнуться ремнем, Харви попытался выбраться из фургона и вместо этого упал на тротуар.
Что-то попало ему в глаза. Он протер их и увидел на пальцах кровь. Потрогав лоб, он почувствовал, что тот скользкий от крови.
Поднявшись на ноги, Харви оглянулся и увидел, что тот же самый человек по-прежнему стоит посреди Маркет-стрит.
– Эй! – крикнул он, ковыляя к застывшей фигуре. – Черт тебя подери, ты что, спятил?!
И тут он наконец-то смог хорошо рассмотреть мужчину. Его глаза были молочно-белыми, зубы сгнившими, а прямо посреди его фланелевой рубашки красовалась огромная дыра – и в самой груди тоже. На самом деле, Харви смотрел прямо сквозь него, сквозь хлопья запекшейся крови, осколки костей и клочья мышечной ткани, виднеющихся внутри разверстой дыры.
Вот уже тридцать часов, как он слушал рассказы обо всяких странных людях, блуждающих вокруг, об оживающих мертвецах и прочем бреде.
Но теперь он впервые повстречался с ними лицом к лицу.
И тогда он побежал.
Объятый паникой, Харви бежал куда глаза глядят, но, видимо, его подсознание работало как надо, поскольку спустя минуту он обнаружил, что бежит по Сэмпсон-стрит прямиком к дому своих родителей.
Если не считать ожившего мертвеца, на улицах он больше никого не увидел.
И он не знал, что из этого кажется ему более странным.
Несколько секунд он безуспешно возился с защелкой входных ворот – его руки по-прежнему были скользкими от собственной крови, смешанной с потом, – но наконец-то ее одолел. Ворота как обычно скрипнули, и он пробежал по растрескавшейся дорожке к входной двери.
– Пап? – позвал он, дернув на себя внешнюю сетчатую дверь. Она была не заперта, да и внутренняя деревянная дверь в такой теплый вечер оставалась открытой.
– Ты дома?
– Харви? Харви, это ты?
– Я здесь, пап.
Его отец вышел в фойе из гостиной, одетый в своем обычном домашнем стиле: белая майка, боксерские шорты и кожаные тапочки. Слезы текли по его щекам и густым усам.
– Харви, я не знаю, долго ли еще твоя мама будет с нами.
Он провел Харви в гостиную, где на диване лежала мама с пластиковой трубкой в носу, соединенной с кислородным баллоном, ее морщинистая кожа была белой словно простыня. Ее грудь еле заметно двигалась вверх-вниз, это было единственным признаком того, что она еще жива.
Одну стену занимал гигантский деревянный буфет с телевизором внутри, на экране в этот момент читал новости какой-то диктор. Харви не смог вспомнить, как его зовут – тот не снимал очки во время эфиров, и Харви считал, что это выглядит глупо. Диктор непрерывно бубнил о том, как важно кремировать тело, если кто-то умер.
– Харви, что с тобой случилось?
Только теперь Харви вспомнил, что оставил Фрэнка в машине.
– Я в порядке, пап. Я имею в виду, что не совсем в порядке, но…
– Присядь, я позабочусь о тебе. В армии меня научили оказывать первую медицинскую помощь.
В считаные минуты он достал бинты, спирт, марлю, пластыри и бумажные полотенца. Харви почувствовал жжение, когда отец протер ему спиртом лоб, предварительно промыв рану.
Накладывая на лоб повязку, отец произнес:
– Я еще раз позвоню в «девять-один-один».
– Да, это хорошая идея. Сообщи им о Фрэнке, – он рассказал отцу, что произошло на Маркет-стрит, пока тот забинтовывал рану.
Отец подошел к телефону, и Харви услышал гудок после того, как тот набрал цифру «1» второй раз.
Все, что он слышал, – это гудки.
После двадцатого гудка отец с яростью бросил трубку.
Сразу после этого по телевизору началось интервью Харви со смотрителем Королевского кладбища.
– Почему ты не надеваешь в эфире свои очки, как тот ведущий? – спросил отец.
– Потому что в очках я глупо выгляжу, пап, – вздохнул Харви. – Все в них глупо выглядят… Слушай, может, я пробегусь в больницу, посмотрю, что…
Неожиданно тело мамы сотряслось в приступе жуткого кашля.
– Рифка! – воскликнул папа, подбежал к дивану и, встав на колени, держал ее за руки, пока продолжался приступ отрывистого влажного кашля.
Харви беспомощно стоял рядом. Он и рад был бы помочь маме – и Фрэнку, – но все, что требовалось делать в подобной ситуации, это звонить в «911». Специально для этого номер «911» адаптировали для всех чрезвычайных ситуаций, и уже не требовалось знать номер местного участка полиции или больницы.
Но что делать, если он не работает?
Вытащив из кармана свой блокнот, он пробежался по страницам, пока не нашел номер «скорой помощи» округа Армстронг, расположенной на Двадцать восьмом шоссе.
Однако, набрав номер, он обнаружил, что линия занята.
Он попробовал дозвониться в офис шерифа округа Армстронг, но там тоже шли сплошные гудки, как и по номеру «911».
Бросив трубку с еще большей злостью, чем его отец, он начал:
– Пап, я пойду…
– Рифка!
Повернувшись к дивану, Харви увидел, что его мама перестала кашлять. И дышать.
Вскочив на ноги, отец схватил его за руку:
– Харви, ты должен ее спасти!
– Что? Но как?!
– Разве тебя не учили в прошлом году делать искусственное дыхание?
– Я только читал, как это делать, пап, но никогда сам не делал.
– Почему ты не хочешь помочь своей маме?!
– Пап, я ничего не могу для нее сделать! Номер больницы занят, полиция не отвечает, я не…
Но отец теперь колотил его в грудь со всей силой, которая еще у него оставалась.
– Ты всегда ненавидел нас, ты всегда нас стыдился!
– Пап, ты несправедлив…
– Вот почему ты сменил фамилию,
