1968 же принес лето смерти.
Когда это случилось впервые, Оуэн только-только закончил устанавливать цирковой шатер в Саванне, штат Джорджия. Тогда-то они и заявились. Он увидел, как ребята, проработавшие с ним пять лет, оказались заживо съедены нападавшими – и как другие продавцы, получив смертельные раны, с рвением присоединились к орде мертвецов. В тот день он спас пятерых человек и его имя начало обрастать легендами.
В следующие несколько недель Оуэн перебил на улицах и в окрестностях Саванны сотни мертвецов и превратился из простого оборванца в городского героя, Сына умиротворения. Да, так они это называли – «умиротворение». Спустя полгода живые мертвецы были взяты под контроль – по крайней мере, так говорилось в официальных сообщениях. Людям рекомендовалось передвигаться группами, всегда иметь при себе оружие и избегать темных безлюдных мест. Это несло вполне здравый практический смысл, когда в любой момент могла выскочить твоя полусгнившая мамаша и укусить тебя. Мы оказались близки к тому, чтобы вернуться к страху перед коммунистами, которые, как теперь соглашались многие, представляли угрозу куда бóльшую, чем зомби.
Но несмотря на все это, купол цирка стоял как ни в чем не бывало, в тихом ожидании. Оуэн знал, что тот ожидал его. И что теперь там будет новое шоу. И Оуэн станет его ведущим.
– Осторожнее с грузовиком! И не трогайте окна! – Оуэна поражало, что ему приходилось напоминать своим рабочим, чтобы они бережно обращались с грузом. Он-то полагал, что всех, кто был лишен здравого рассудка, эта новая форма естественного отбора уже выкосила. Но идиоты оказались живучими, как тараканы.
– Есть семнадцать, – сообщил ему Кристоф, главный охотник. – Пятеро подходят под ваши требования. А кое-кто – вообще не поверите!
Но посмотрев, кого ему привели, Оуэн был готов поверить во что угодно. Тогда охотник рассказал ему, кого они добыли. Оуэн сумел поверить и в это, но – лишь с трудом.
– Штука за обычных, пятерка за особых, двадцатка за вашу звезду.
Затем охотник напомнил, что в команде у них, в момент выхода на задание, было десять человек. Сейчас осталось семь.
– Остальных покусали, и их пришлось убить. Так что давай мне еще по десять штук за каждого, передадим их семьям.
Оуэн сомневался, что деньги дойдут до семей погибших, но это его не касалось. Он и его инвесторы были готовы платить за эту поставку гораздо больше, чем просил Кристоф, так что он лишь слегка сбил цену, прежде чем они пожали друг другу руки.
– Но вы со своими ребятами остаетесь в деле, – настоял Оуэн, будто это было частью сделки. – Нам понадобятся хорошие стрелки для охраны. Платить буду хорошо.
Рабочие Оуэна переместили грузовик к задней части циркового двора, и остальные расступились. Оуэн обвел своих подчиненных взглядом – их лица выглядели не такими воодушевленными, как он ожидал.
– Не волнуйтесь, ребята, – провозгласил он. – Черт, да даже львы были опаснее, чем то, что у нас здесь!
– Ты настоящий варвар, Оуэн.
Повернув голову, он увидел Клару, канатоходку, которая следила за всем происходящим с таким отвращением, что в прежние времена это заставило бы Оуэна поморщиться. Но главное, что Клара была лучшей в своем деле.
Как и все, кто работал у него. «Саванский Постапокалипсис» был воистину самым грандиозным шоу на Земле, – таким грандиозным, что ему не нужно было ездить по миру. Мир сам приезжал к нему – и не только ради представления, но и чтобы увидеть самого Оуэна. Настолько он был легендарен. Он был Буффало Биллом[70] – истребителем зомби. Барнумом[71] нового мира. Люди буквально жаждали пообщаться с человеком, спасшим Саванну. Сам же он не слишком стремился к общению, но был рад заработать на этом интересе.
– Клара, это просто бизнес, – напомнил он.
– Все равно – варварство есть варварство. Я в жизни не видела ничего настолько бесчеловечного.
– А как же тот раз, когда они стучали в твою дверь и угрожали жизни? – спросил Гарри, один из клоунов. Он уже наложил к вечернему шоу грим, который теперь уже начинал сползать. Оуэну стоило бы отругать его за это, но сейчас он просто был рад, что старый клоун его поддержал. Этот парень был родом из Техаса, и Оуэн знал, что он потерял там дядю и сестру из-за этих тварей.
– Неужели ты правда хочешь с ними цацкаться? – продолжил Гарри, усмехнувшись. – Дамочка, они не такие, как мы.
– Когда-то они были такими же, – пробормотала Клара. – Это цирк, а не… не…
– Цирк? – продолжил за нее один из зазывал, и все рассмеялись.
– Послушайте, если люди платят, чтобы на это смотреть, значит, все честно, – вмешался жонглер, молодой парень из Филадельфии по имени Ронни. Между прочим, тот самый, что помог Оуэну завалить более десятка мертвецов при первом нападении. Он подошел, жонглируя полудюжиной шаров во все ускоряющемся темпе. Затем наградил Клару соблазнительной ухмылкой. – Нравятся мои шары? Всем нравятся мои шары. Мне говорили, что у меня отличные шары. Но потом я перешел на кегли, – и, позволив шарам упасть, он достал из-за пояса сзади набор кеглей. Все это было частью его представления. – С кеглями у меня стало больше зрителей. А с горящими кеглями – еще и больше заработка. Но потом восстали мертвые, и я перешел на бензопилы. Это естественная прогрессия, и не пытайтесь ей противостоять, – правда, жонглировать бензопилами он уже не стал. Приберег для выступления.
Оуэн видел, что Клара все поняла, но по-прежнему не была готова это принять.
– В таком случае это заработок от дьявола, – сказала она.
– Это цирк, – отозвался Гарри. – Здесь любой заработок – от дьявола!
Это вызвало смех нескольких артистов, и Оуэн воспользовался моментом, чтобы сменить тему:
– До представления меньше часа. Сегодня все пройдет как обычно, но с завтрашнего дня мы закрываемся на месяц. Будем делать новую программу – такую, какой еще никто не видел.
Услышав о грядущем закрытии, артисты начали было жаловаться, но лишь до тех пор, пока не узнали, что им все равно продолжат платить. Вскоре труппа начала расходиться по своим местам – все, кроме Клары, которая стояла и по-прежнему смотрела на грузовик. Хотя он был закрыт, изнутри доносились ужасные стоны. Канатаходка повернулась к Оуэну и, вместо того, чтобы сделать обвинительный выпад в его адрес, проговорила тихо:
– Сомневаюсь, что у тебя получится ими управлять.
Ее замечание прозвучало с такой прямолинейностью и искренностью, что это заставило Оуэна задуматься.
– Милая, я знаю их лучше, чем самого себя, – отозвался он через несколько мгновений. – Разберусь как-нибудь.
Затем, повернувшись, они увидели Кристофа и его людей: все с пистолетами на поясах и с ружьями в руках, настоящие стрелки. Они уже обсуждали посменное дежурство у грузовика
