— Как раз типичная гуманоидная мораль, — отрезала Дженни. — Читайте учебник.
— Вы доведете нас до катастрофы!
Дженни смерила его взглядом.
— Катастрофа, Херберт, — ваша диссертация об интеллектуальном превосходстве позвоночных рас над панцирными!
Это сработало: Херберт потух, глянул на полковника, развел руками и вышел.
— Может, и вы считаете, что позвоночные превосходят панцирных, а, полковник? — осведомилась Дженни.
Полковник всем видом показывал, что ее здесь нет: он собирал в коробку свои вещи, выдвигая ящики старинного стола.
Встреча была назначена в том же месте, но на этот раз к парламентерам присоединились Херберт и Августа. У Дженни были сомнения насчет Августы, но обещание есть обещание. К тому же технологии требовали, чтобы группа контакта с каждым разом увеличивалась — это демонстрирует вовлечение.
Ехали молча. Полковник с тех пор действительно больше не говорил с Дженни. Херберт и Мигулис глядели в иллюминаторы. Августа сидела на заднем сиденье — такая же, как каждый день: заторможенная, с безучастным лицом, устремив остановившийся взгляд в точку на своих ботинках. Дженни надеялась, что вылазка подарит Августе новые эмоции, но та по-прежнему выглядела отрешенно.
— Августа, сегодня мы обязательно спросим у вождя о судьбе Нэйджела, — не выдержала Дженни.
Августа, казалось, не слышала, и Дженни повторила.
— Не надо спрашивать, — тихо ответила Августа. — Нэйджел жив, я это чувствую. Когда его найдут, они первыми нам скажут.
Дженни пожала плечами и умолкла. Но Августа вдруг подняла голову.
— Спасибо вам, Дженни, за то, что делаете с планетой, — сказала она. — Теперь Нэйджелу ничего не угрожает. Его уже не убьют. Его как найдут, сразу вернут нам.
Дженни на всякий случай кивнула. Но Августа продолжала:
— Возможно, Нэйджел спрятался в коконе. Я просмотрела каждую запись видеожучков, где воины Сансана вспарывают коконы. Они всегда смотрят внутрь прежде, чем включить огнемет и уничтожить личинки. Нэйджела не было ни в одном.
Полковник заерзал на сиденье. Херберт шумно вздохнул. Не выдержал Мигулис:
— Августа, милая, неужели вы смотрите эти зверства?! Зрелище даже не для здорового человека!
— Да, — спокойно ответила Августа. — Это невыносимо. Но я должна что-то делать. Я не могу улететь с этой планеты, пока Нэйджел не найдется. Я ищу Нэйджела как только могу. Смотрю записи. Поднимаюсь ночами в пустыню, зову его, оставляю ему рисунки на песке…
— Давайте сменим тему, — нервно предложила Дженни. — Я не знала, что они убивают личинки врагов. Мы должны взять с Сансана клятву, что это прекратится!
— Дженни-Дженни… — вздохнул Мигулис. — Ну как они могут оставлять в живых личинки врагов? Самок врагов, если их не успеет убить своя же родня, угоняют в рабство, чтобы те рожали им новые кладки. Но личинок убивают всегда — ведь у них генетическая память рода…
— И что?
— Личинка вырастет и всегда будет помнить, кто она, и кто убил ее род. И она отомстит. Есть целый ритуал «ужун»: в кокон врага тайком подкидывают сильных личинок. Те вылупляются, внедряются в племя, притворяясь родными, и начинают мстить: перегрызают врагов по одному. Или выходят на контакт со своими, приводят их тайком и помогают уничтожить племя врасплох. Поэтому коконы охраняют от подкидышей, а вылупившимся устраивают обряд допроса — экзамен по истории рода. Но ужун — изощренный ритуал, иногда все-таки удается обмануть…
— Стоп и тишина! — перебила Дженни. — Приехали.
Они выгрузились из трактора и пошли вперед. Мигулис и Херберт несли две коробки с дарами. Полковник шел молча и хмуро. За полковником шла Дженни, а замыкала шествие Августа.
— Ахо! — выкрикнул полковник.
— Ахо! — откликнулся Сансан и щелкнул клешнями.
— Ахо! — вразнобой завопили рециды и бросились потрошить ящики с подарками.
Скоро все было разобрано. Тогда Сансан ударил себя клешней по головогруди и заговорил. На его шее теперь висело столько новых ожерелий с вырванными глазами, что фонарик и фляга почти утонули под ними.
— Он говорит, что ему нужно больше подарков, — перевел Мигулис и, не выдержав, добавил: — Господи, как же от него воняет даже через кислородную маску!
— Мы пришли поздравить Сансана с победой над всеми кланами и племенами… — шепотом начала Дженни, полковник монотонно повторял за ней, а Мигулис переводил, — Сансан стал самым великим вождем, другом нашего Гаусса, Хозяина Неба. Он объединил племена, остановил войны и принес планете мир. Сансан получает великую медаль — это медаль Мира. В нашем племени такую награду носят самые выдающиеся вожди, которые принесли мир народам. Это подарок. Это почетно. Это носят на шее. Все уважают. Воевать с такой медалью больше нельзя. Убивать нельзя.
Когда Мигулис закончил перевод, Дженни дала команду и полковник вынул заранее приготовленный сувенир на атласной ленте — здоровенный золотой диск с профилем Альфреда Нобеля, который Лях накануне распечатал в мастерской на 3D-принтере, скачав где-то модельку и увеличив раза в три. Он брезгливо повесил бляху на шею вождю.
— Ахо! — заорал Сансан и пустился в восторженный пляс, а за ним бросились плясать его воины.
Они крутились, щелкали, оглушительно стрекотали, взбивали кучи песка, а время от времени наклонялись, хватали пригоршни песка клешнями и обсыпали друг дружку. Дженни приказала полковнику танцевать. Тот воздел вверх руки и пару раз для вида подвигал тазом — без малейшего, впрочем, энтузиазма.
Поплясав, Сансан покопался клешнями у себя на груди, вытянул из глубины свою плетеную круглую фляжку и надел на шею полковнику. Дженни могла только представить, какое у того сейчас было лицо под кислородной маской. Но полковник не растерялся — он громко крикнул «Ахо!» и сделал пару наклонов и приседаний с вытянутыми руками. Шар болтался у него на шее и колотил по бокам.
— Мы хотим укреплять дружбу наших народов, — продолжала Дженни. — В знак мира мы приглашаем Сансана посетить завтра наш дом. Посмотреть, как живем мы. Убедиться, что мы не хотим войны. Ну и получить новые подарки.
Мигулис переводил долго, подбирая все новые и новые слова, — видно, идея была слишком неожиданной.
Сансан несколько раз уточнил, покажут ли ему нору людей. Затем спросил, покажут ему только нору или всю планету людей, где живут победители, носящие такие же медали, — видно, эта идея захватила его воображение. Потом он простосердечно уточнил, не собираются ли его там схватить и облить огнем. Дженни заверила, что так с друзьями никогда не поступают. Наконец Сансан предупредил, что придет с лучшими своими воинами и при них будет много оружия.
Дженни охотно согласилась, но полковник отказался повторить ее слова — он просто молчал. Дженни потребовала. Полковник не реагировал.
— Полковник считает, Дженни, что вооруженные огнеметами
