Я должен был дать родителям время предупредить подружек, а Артуру, который прятался где-то поблизости, услышать все переговоры.
Мы рассчитывали, что девчонка сидит дома, но после моего визита ее постараются выпроводить и спрятать в другом месте. Артур бы ее выследил, сделал ей обычную безобидную инъекцию снотворного (это он оговорил с ее работодателем), и я бы преспокойно вывез ее из Большого отеля, а он присоединился к нам снаружи.
Подружки, две сестрички, жили на Розовой улице. Там тоже селились только оффи. Обеих не было дома, я решил сесть в засаду, пока не придет сообщение от Артура. Полчаса спустя он прислал одно слово: «Жди».
Правильно он сделал, что велел мне хорошенько пообедать! Торчать неподалеку от дома на Розовой улице мне пришлось до вечера. Когда стемнело, пришел Артур и забрался в машину.
— Я ошибся, ее прячут девчонки, — сказал он. — Мать им звонила, предупреждала, что ты приехал с доверенностью на поиск. Ты когда-нибудь бывал в этих старых домах? Знаешь, как они устроены?
— Понятия не имею.
У нас во Втором поселке коттеджи простенькие, но каждая семья имеет свой. Как можно жить в доме, где справа и слева, сверху и снизу какие-то чужие люди, я не знаю. Трехэтажной может быть вилла, гостиница, ну, какой-то центр — торговый или медицинский. Но не жилой дом. А оффи, говорят, очень любят этажи. Когда-то они жили в десятиэтажных домах — это ж рехнуться можно! И ради чего? Чтобы каждый день сверху смотреть на город? Теперь такие дома разве что в Китае строят. А в столицах они стоят пустые.
Этот, где скрывалась Зента Витолс, был трехэтажный и довольно длинный, серый, с несообразно большими окнами. Внизу была всего одна дверь, посередке.
— Комнаты там маленькие, девчонку, скорее всего, держат на чердаке, — продолжал Артур. — На чердак можно попасть с крыши…
— Мы же перебьем все батареи.
— Не перебьем, потому что в этих домах нет солнечных батарей, Ингарт. Они подключены к энергоснабжению Космопорта и получают электричество шестнадцать часов в сутки. Термонасосов у них тоже нет.
— Как — нет? Как же они греются?
— Спроси чего полегче.
— Но у нас во Втором поселке в каждом коттедже на крыше батареи и в каждой кухне — стояк термонасоса! Как же без этого — зависеть от государственных тарифов, что ли?
— Ингарт, они счастливы, что зависят от государственных тарифов.
Этого я понять не мог.
— Насколько я понял, родители этой Зенты хотят, чтобы подружки ее куда-то перевели, а они считают, что незачем. Странная какая-то история. Я думал, девчонки испугаются. А они только рассердились.
— Господин Вельд…
— Что?
— Мы подъедем поближе к Космопорту?
Я хотел увидеть его своими глазами — мало ли что пририсовано на картинках в Супернете!
— Можно. Посмотришь на большую бетонную стенку длиной в шестьдесят километров. Если повезет, увидишь, как открываются ворота.
— А взлетно-посадочное поле? А купола? Их не видно?
— Разве что самый верх. И сразу тебе скажу — крутиться вокруг Космопорта, чтобы увидеть гостей, бесполезно. Они из-под куполов никогда не выходят. А в тоннели между Космопортом и Большим отелем нас никто не пустит.
— А в Супернете сказано, что они выезжают…
— Ну, если хочешь, сиди у ворот и жди, пока они выедут. А я с девчонкой обратно поеду. Проголодаешься — вернешься своим ходом.
— Эх… — вздохнул я. Обидно — в трех шагах от гостей, а не увидеть…
Нет, я, конечно, видел их в Супернете! Но там же ничего не понять — шары, а в шарах — какой-то туман. Реконструкторы часто вывешивают картинки, где гости — вроде каракатиц со щупальцами-манипуляторами. Где они там манипуляторы разглядели — я не знаю.
Первые гости прилетели целым флотом — с кем-то они воевали, от кого-то они спасались, им пришлось рисковать, нырять в никому не известный прокол. Ну, нечаянно попали к нам, и сами этому были не рады. Теперь, когда для них построили купола и помогли им отремонтировать их транспорты, они улетают и прилетают, привозят всякие интересные вещи для ученых. Но война у них все не кончается, и такое сотрудничество, как в старых книжках про космос, будет еще не скоро.
— Идем, — сказал Артур. — Сейчас я тебе что-то покажу. Такого ты раньше не видел и, надеюсь, больше не увидишь.
Мы обошли дом, стараясь не попадать в квадраты оконного света. Одна из его стенок была глухой, и из нее торчали металлические скобы. Начинались они на уровне моей груди.
— Пожарная лестница, — объяснил Ингарт. — Там есть дверцы, но их сейчас не видно. Можешь взяться повыше и подтянуться?
— Могу.
Он еще подтолкнул, и я смог поставить ногу на скобу. А сам он забрался на лестницу без моей помощи, как — не знаю.
Мы вылезли на крышу. Тут тоже были сюрпризы — из плоской липкой крыши торчали какие-то будки, как детские домики на игровой площадке. Артур дал мне фонарик и стал ковырять замок низенькой дверцы.
— Нет, это даже для оффи слишком, — удивился он, когда оказалось, что дверь открыта. — Залезай кто хочешь, выноси что хочешь, хотя у них и взять-то нечего…
Через дверцу можно было спуститься на чердак. Артур предупредил — там потолок не выше, чем метр двадцать, а скорее всего — метр.
— Кому нужен такой чердак? — спросил я.
— Не знаю. Раньше так строили. Оттуда можно попасть в коридор третьего этажа. Ты только не удивляйся — в коридорах они держат кучи всякого барахла. Не поверишь, я однажды большой телевизор видел.
— Ну и что? — тут уж удивился я: подумаешь, чудо — телевизор во всю стенку.
— Ты не понял, дружок. Деревянный телевизор.
— Что-о-о?..
— Не пленочный. Деревянный, вот такой — как контейнер для отходов. Значит, напоминаю. Ты все время молчишь. Занимаешь место слева и сбоку от меня и молчишь. Можешь хмурить брови и сопеть. Когда я буду выносить девчонку, подружки бросятся следом, обязательно бросятся. Каждой по одной оплеухе. Больше незачем.
— Я еще никогда не давал девчонкам оплеухи.
— Ничего, справишься. Твоя задача — прикрыть мой отход. Уйдем по крыше и пожарной лестнице. За меня не волнуйся — я умею носить на плече мертвое тело.
— Но это тело с животом…
— Ничего. Тут всего три этажа.
Я спорить не стал — ему виднее. Что хорошо в нас — людях из обслуги, — так это умение не встревать в споры с господами.
Мы пролезли в люк, достаточно широкий, чтобы протащить бессознательное тело, и оказались в темном пространстве, причем у
