«Слава Богу, сын ничего не понял. Хотя ему никто бы и не поверил. Однако, даже лживые слухи могут породить проблемы для меня как в Совете графства, так и в Компании. Вот тварь! Осмелилась пробраться на корабль. Надеюсь, африканцы её потом изрядно высекли за непослушание».
Бальтазар ничего не понял из прочитанного. Он лишь однажды путешествовал вместе с отцом, когда они везли груз в Британскую колонию, и ни разу не видел отца рядом с чернокожей. Как, интересно, одной из них удалось пробраться на корабль?
В момент этих размышлений перед глазами Барроу-младшего возникла картинка из его беседы с Эстеллой, когда он гостил у матери. «А вдруг это действительно был англичанин, и вы не помогли ему?» – спрашивала сестра во время его рассказов о своем детстве. «Тогда зачем называть себя в женском роде? И вообще, почему было просто не поговорить со мной вместо того, чтобы бежать?» «Все-таки жаль, что вы не узнали его историю», – произнесла тогда Эстелла и, кажется, дернула стенной шнурок.
– Почему я это вспомнил? – сам себя спрашивал Бальтазар. – Я же запретил себе вспоминать неприятное время, связанное с Харрингтонами.
Тем не менее, его заинтересовала одна из последних записей отца. А если действительно тот смуглый воришка являлся одной из африканских наложниц, услугами которой бесстыдно пользовался его отец? Тогда он, возможно, явился невольным виновником её последующего наказания. А вдруг её убили из-за него? Но сэр Барроу- младший постарался выбросить эту мысль из головы и тут же покинул чердак.
Глава X
С Холандой они столкнулись лишь в сочельник. Леди Боулз пригласила на празднование Рождества практически пол графства, и Бальтазар не посмел ей отказать. Всё, как всегда, было на высоком уровне; графиня никогда ничего не делала наполовину. И оформление имения, и пиршество, и подарки – всё было подготовлено со вкусом.
– Сэр Барроу, какой сюрприз! – воскликнула хозяйка, вытянув руку для поцелуя. – Мы с братом уж было подумали, что Вы в обиде на нас за что-то.
– Как можно на Вас обижаться, леди Боулз! – в той же манере ответил гость.
Ему как-то сразу бросилась в глаза камеристка госпожи, которая одиноко стояла возле стены и смотрела на него. На ней было зеленое муслиновое платье с рукавами-фонариками и оборками возле талии. Время от времени она что-то отвечала гостям, указывая на то или иное место в гостиной, и обещала рассадить их за столом с теми, с кем им более всего хотелось бы. Хозяйка Бала, однако, перед ужином предупредила друзей, что по своему разумению расставила визитки с их именами, и они могут рассаживаться согласно им.
– Палмер в своем репертуаре, – ухмыльнулся Джереми и подмигнул Бальтазару.
Неподалеку от основного стола в обеденном зале стоял еще один накрытый стол, где расположилась немногочисленная прислуга графини. Её личная горничная, пара лакеев и экономка с кухаркой в одном лице.
Через несколько минут после начала праздничного ужина владелец Барроу-хаус понял, зачем именно леди Боулз решила рассадить гостей сама, поскольку практически сразу она обратила его внимание на дам, сидящих по обе руки от него, а также напротив.
– Слева и справа от Вас сидят мисс Иджем и мисс Холлоуэй, а впереди Вас – виконтесса Сильвия Стронг.
Пока хозяйка Бала описывала достоинства каждой из представительниц благородного рода, Бальтазар наблюдал за реакцией Холанды и чувствовал себя негодяем, потому что ему доставляло большое удовольствие следить за печальным выражением лица служанки. Пару раз он ловил полный грусти взгляд мисс Хартли, обращенный в сторону красавиц из богатых семей.
В какой-то момент она незаметно для остальных гостей, но не для сэра Барроу, встала из-за стола и бесшумно вышла из зала. Но он догнал её, специально перед этим опрокинув на себя бокал с вином, чтобы была причина покинуть графиню. Что им двигало сейчас, он не знал, действуя спонтанно.
– Мисс Хартли! – окликнул Бальтазар девушку, которая остановилась на пятой ступеньке.
На её щеках блестела влага, а взгляд был удивленным. Она явно не ожидала преследования и не успела надеть на себя маску равнодушия, заготовленную для подобных случаев. Гость заметил, как она сконфуженно пытается сглотнуть.
– Сэр Барроу? Ах, Вы испачкались, – облегченно произнесла Холанда. – Вас провести в прачечную?
– Буду Вам благодарен.
Уже на месте мисс Хартли попросила гостя снять редингот и шейный платок, чтобы их почистить.
– Жилет тоже испачкан в вине, – монотонно произнес Бальтазар, продолжая исследовать мимику горничной.
– Тогда его снимите тоже, – ответила девушка и отвернула голову.
– Как Вы намерены избавиться от бордовых следов?
– Редингот и жилет с помощью соды, а шейный платок уксусом и солью.
Пока Холанда чистила его вещи, сэр Барроу поинтересовался, почему она так быстро покинула обеденный зал в разгар праздника. Было видно, как на её лице и шее начали проступать красные пятна, словно крапивница.
– Я наелась, – не придумав более удачного ответа, прошептала горничная.
– Я видел, что Вы не притронулись к еде, мисс Хартли.
– Что Вы хотите от меня услышать? – еле сдерживая себя, бросила девушка.
– Правду.
– Какое для Вас имеет значение причина моего ухода?
– Я сам не понимаю этого. Более того, после ночи Гая Фокса я совсем не хотел думать о Вас, – признался Бальтазар и подошел к Холанде.
– Чем же я посмела оскорбить Вас в ночь на 5 ноября? – спросила она, вновь надев на лицо маску безмятежности, хотя все ее тело дрожало.
– Своим молчанием, напускным равнодушием, своим отказом открыться мне.
– Вы считаете, я нарочно подогреваю Ваш интерес ко мне, сэр Барроу?
– О, нет, в этом Вас нельзя обвинить! – почти взревел собеседник. – Я считаю, что Вы оберегаете какую-то тайну. Именно она мешает Вам открыться мне. Скажите, Вы боитесь моего порицания? Или порицания окружающих?
– Если так, Вы оставите меня в покое? Оставите попытку внедриться ко мне в душу? – с мольбой в голосе спросила девушка.
– Нет. И Вы знаете это. Мне нужно услышать от Вас признание.
– Какое?
– Вы выдумали свое несчастное детство и кораблекрушение? Ведь Вы же жили жизнью обычной неблагородного рода английской подданной! А потом лет в 18 неудачно вышли замуж! Возможно даже, что ненавистный муж толкал Вас на оплату жилья и еды нечестным способом!
– Что Вы имеете в виду? Что я продавала себя за еду? – гневно выпалила горничная.
– Я не знаю! – метался по помещению Бальтазар. – Скажите мне! Мне нужно знать!
– Знать что? В чем я должна Вам исповедаться?
– Что вкус Вашего тела уже познали, – остановился, наконец, собеседник, и обернулся на мисс Хартли. – Мне нужно знать, остались ли Вы нетронутой… девственницей.
Девушка грузно села на стул, пытаясь подавить полыхающий внутри огонь, пытаясь дышать и не выдавать смятения, не выдавать обиды и всепоглощающей печали. Слезы комом подступили к горлу, но она держалась изо всех сил. Слава Богу,
