Источником многих потенциальных ошибок в расчетах может стать процесс оценки общего масштабов экспорта рабов. Одна из таких опасностей — возможные неточности в исторических документах, фиксирующих этническую принадлежность африканцев. С другой стороны, весьма вероятно, что эти документы составлялись с разумной степенью тщательности: поскольку юридически рабы считались собственностью, то у покупателя или продавца были все основания постараться как можно более точно определить место рождения или «национальность» раба[242]. Это было тем более важно для рабовладельца, что навыки и умения рабов варьировались в зависимости от их этнического происхождения; также предполагалось, что разное происхождение означает разницу в физической силе, степени склонности к суициду или к бунту[243]. Вот что Мануэль Морено Фрагиналс пишет о важности этнической принадлежности невольника для хозяина и о том, с какой тщательностью эта информация выяснялась и документировалась:
В течение XVIII и XIX веков работорговля была самой мощной индустрией мира с точки зрения объема капиталовложений. И бизнес такого масштаба не стал бы настаивать на каких-либо схемах классификации, если бы очень точное маркирование товара, выставленного на продажу, не имело важного практического значения[244].
Существовало много способов определить, к какому народу или «национальности» принадлежит раб. Прежде всего надо было спросить, как его зовут. Невольнику порой давали христианское имя и фамилию, указывавшие на его этническое происхождение[245]. Также этнос раба часто можно было определить по характерным для определенного народа знакам, таким как порезы, шрамы, прически и опиленные зубы[246].
Очень важно понять, обладали ли европейцы достаточными знаниями и возможностями для того, чтобы верно определить истинную этническую принадлежность африканцев. Эта проблема послужила отправной точкой серьезной дискуссии о создании искусственных этнических обозначений в процессе работорговли. Ряд исследований доказывает, что термин «игбо» не использовался как самоназвание жителями внутренних областей региона Биафра, а был изобретен европейцами[247]. В других работах, однако, утверждается, что «игбо» — это исконный термин, верно отражающий коллективную самоидентификацию[248]. Хотя этот вопрос сам по себе очень важен, для используемой нам процедуры реконструкции данных «искусственность» или «истинность» этнических обозначений нерелевантна. Поскольку зафиксированные в документах этнические данные используются нами только для привязки жертв работорговли к той или иной географической точке, происхождение используемых терминов не оказывает влияния на результат. Является ли термин «игбо» искусственным конструктом, придуманным европейцами, или реальным словом, с помощью которого африканцы определяли свою этническую принадлежность, — реконструированные объемы экспорта рабов от этого не меняются. Важно лишь то, что термин «игбо» относится к рабам, происходившим из области Биафра, которая сегодня является частью Нигерии.
Наиболее значительная погрешность измерения, скорее всего, связана с тем, что в документах фигурируют лишь рабы, которые выжили в ходе их транспортировки из Африки. Это искажает выборку, уменьшая в ней число тех, кто происходил из самых удаленных от моря частей континента. Причина в том, что чем дальше от побережья находилась родина раба, тем дольше длилось его путешествие и тем больше была вероятность, что он погибнет в пути. Поскольку показатели смертности в период работорговли были весьма высоки, такая погрешность может оказать серьезное влияние на результат вычислений. Оценки показателей смертности у рабов трансатлантического маршрута варьировались от 7 до 20 % (в зависимости от конкретного временно́го периода и от длины путешествия)[249]. Данные о смертности во время перехода из глубины континента к побережью менее точны, но она, по разным оценкам, составляла от 10 до 50 %[250].
Аналогичным образом жители внутренних областей будут недостаточно представлены в этнической выборке, поскольку они с большей вероятностью остались бы в домашнем рабстве на континенте, чем те, кто был захвачен ближе к побережью. Кроме того, неверные этнические указания в источниках также «работают» на занижение числа рабов из глубинных регионов. Например, Рассел Лозе обнаружил, что испанские работорговцы иногда вместо точной этнической принадлежности раба указывали африканское работорговое государство-посредник, из которого раб был доставлен в порт; в других случаях рабов сортировали в списках по портам погрузки, а не по их истинной этнической принадлежности[251]. Важно понять, как именно подобная ошибка в измерениях может повлиять на результаты статистического анализа корреляций между объемом вывоза рабов и экономическим развитием. Сделав необходимые статистические выкладки, мы увидим, что эта форма ошибки в измерениях приводит к тому, что вероятность предполагаемого влияния экспорта рабов на текущий уровень развития страны стремится к нулю[252]. Иными словами, погрешность в измерениях имеет тенденцию скрывать связи, которые могут присутствовать в данных, но не заставит нас увидеть сильную взаимосвязь там, где ее в действительности нет. Поэтому, если в данных обнаруживается корреляция, то мы можем с достаточной степенью уверенности утверждать, что она обнаружилась вопреки погрешности измерения, а не благодаря ей. На самом деле в результате этой погрешности показатели взаимосвязи, обнаруженные в данных, скорее всего, будут занижены по сравнению с истинной степенью зависимости сегодняшнего экономического развития Африки от работорговли.
Последний возможный источник ошибок — это предположение о том, что раб, вывезенный с побережья какой-либо страны, обязательно происходит либо из этой страны, либо из страны, что лежит непосредственно вглубь континента от первой. В действительности рабы, вывезенные из какой-то страны, могли быть родом и из соседней прибрежной страны, и из какой-нибудь иной. Для проверки этого предположения можно использовать два списка рабов. В обоих списках указаны как этническая принадлежность невольников, так и порт, из которого они были отправлены. В первом списке, который обработали Дэвид Элтис и Джи Уго Нвокеджи, значатся 886 рабов, вывезенных с побережья Камерунского залива. Второй список из 54 рабов, вывезенных с побережья Нигерии, изучен Полом Лавджоем[253]. Поскольку у всех рабов в данных источниках указаны и происхождение, и порты отправления, эти списки можно использовать для проверки того, насколько точны и детализированы наши выкладки. Результаты анализа показывают, что в данных Элтиса и Нвокеджи верно идентифицирована этническая принадлежность 98 % африканцев, а в данных Лавджоя — 83 %. В среднем в обоих списках 97 % процентов рабов идентифицированы правильно.
Оценки масштабов вывоза рабов из Африки приведены в таблице 5.2 (стр. 208). Таблица показывает общее число людей, которых вывезли из различных частей континента, совпадающих с границами сегодняшних государств, с 1400 по 1900 год. Показаны данные по каждому из маршрутов, а также данные в целом для всей индустрии. Оценки объемов экспорта, по-видимому, согласуются с общим представлением о
