Рабов захватывали не только во время внешних конфликтов между сообществами, в ходе набегов и войн, но также в больших количествах в результате внутренних конфликтов: людей похищали или продавали в рабство знакомые, друзья или родственники. Сигизмунд Кёлле рассказывает о многочисленных случаях продажи людей в рабство членами семьи, родственниками и «притворными друзьями». Одной из наиболее примечательных можно назвать историю невольника, которого, «заманив на борт португальского судна», продал в рабство «вероломный друг»[274]. Самым ярким примером порабощения такого рода, вероятно, являются представители народности кабре из северного Того, среди которых в XIX веке распространилось обыкновение продавать в рабство свою собственную родню[275].
Одно из объяснений тому, почему люди стали набрасываться друг на друга внутри своих собственных общин, — это общая атмосфера неуверенности, возникшая из-за все более частых конфликтов между сообществами. Из-за этого ощущения уязвимости местные жители стали выменивать у европейцев оружие, чтобы защитить себя. Рабов, необходимых для меновой торговли с европейцами, часто добывали с помощью насилия и похищений в своей же общине[276]. Европейские и другие работорговцы также сыграли свою роль в разжигании этого внутреннего напряжения. Для добычи товара торговцы невольниками и организаторы набегов заключали стратегические договоренности с группами местных активистов. Как правило, они сговаривались с молодыми мужчинами, которых раздражало, что власть над общиной была сосредоточена в руках старейшин[277].
Во многих случаях следствием внутренних конфликтов становились политическая нестабильность и разрушение существующей формы правления[278]. Изначальные властные структуры часто сменялись властью небольших групп организаторов набегов, контролируемых авторитетным предводителем или военачальником. Однако эти банды неспособны были создать крупное стабильное государство. Те государства, которые все же были образованы в этот период, как правило, представляли собой военизированные аристократии, небольшого размера и весьма нестабильные.
Одним из немногих крупных политических образований, возникших в эту эпоху, было государство Ашанти. Оно начало свою экспансию в 1670-х годах и в результате захватило территорию, простиравшуюся на четыре градуса по долготе и четыре градуса по широте[279]. Однако специфика периода предполагает, что образование Ашанти, а также других государств Золотого берега, произошло вопреки подъему работорговли, а не благодаря ему. Политическая экспансия Ашанти началась гораздо раньше, чем работорговля в этом регионе, достигшая значительных масштабов лишь после 1700 года. На основании этого факта такие историки Африки, как Элберт Аду Боахен, пришли к заключению, что для Золотого берега работорговля была следствием, а не причиной процесса формирования государств[280]. Экспансия другого крупного государства Западной Африки, империи Ойо, началась в 1650-х годах. Однако она оказалась недолгой. В 1780 году государство Ойо начало ослабевать и дробиться и в конечном итоге распалось вовсе[281].
Если, как следует из исторических свидетельств, внешний спрос на рабов ослабил существовавшие ранее связи между деревнями и помешал образованию более крупных сообществ, то это можно считать потенциально важным источником возможного влияния работорговли на последующее экономическое развитие Африки. Замедление образования крупных сообществ и государств в период работорговли может объяснить высокий уровень этнической раздробленности в сегодняшней Африке. Экономисты считают этническое многообразие одной из ведущих причин неблагоприятной экономической ситуации на континенте. Этот аргумент и подкрепляющие его статистические данные впервые появились в статье Уильяма Истерли и Росса Левина, опубликованной в Quarterly Journal of Economics в 1997 году[282]. Авторы утверждают, что этнически разрозненным сообществам сложнее приходить к согласию по поводу того, какого общественного и политического курса должно придерживаться их общее государство. Эти разногласия замедляют распространение общественных благ, таких как образование, здравоохранение и инфраструктура. Истерли и Левин рассказывают, как в самых разных странах высокий уровень этнического многообразия коррелирует с низким уровнем образования, обеспеченности инфраструктурой, а также с недостаточным развитием финансового сектора и политической нестабильностью[283].
Вполне возможно, что в какой-то степени отрицательные последствия работорговли связаны с тем, что она препятствовала образованию больших единых этнических групп и, следовательно, привела к большей этнической раздробленности в наши дни. С помощью оценки объемов экспорта рабов мы можем проверить, насколько эта теория согласуется с фактами, попытавшись выявить связь между тем, из каких стран вывозилось больше людей, и тем, какие страны являются сегодня наиболее этнически многообразными. График 5.5 (стр. 226) демонстрирует результаты анализа этого предположения. Он иллюстрирует отношения между количеством вывезенных рабов и обновленной версией карты этнической раздробленности, созданной Истерли и Левином[284].
Рис. 5.5. Взаимосвязь между объемами экспорта рабов (нормализованными по площади) и этническим дроблением в современной Африке
На графике 5.5 видна четкая положительная корреляция между этими двумя показателями. Чем больше рабов было вывезено из страны в эпоху работорговли, тем выше ее этническая раздробленность сегодня. Статистическая оценка уровня зависимости демонстрирует, что вплоть до 50 % дисперсии в этническом многообразии стран Африки можно объяснить тем, сколько людей было вывезено оттуда работорговцами[285].
В целом результаты статистического анализа поддерживают предположение о том, что работорговля препятствовала образованию крупных стабильных сообществ и государств, и это привело к сегодняшней этнической раздробленности стран Африки. Возможно, этим же объясняется устойчивое негативное воздействие, которое работорговля оказала на экономическое развитие.
Последствия работорговли в числовом выраженииДо этого момента мы фокусировались на том, чтобы найти статистическую связь между экспортом рабов и сегодняшним уровнем среднедушевого дохода в африканских странах, и определить, является ли эта связь причинно-следственной. Статистические подсчеты позволяют также оценить масштабы предполагаемого воздействия работорговли на экономическое развитие стран Африки. В частности, с их помощью можно попытаться ответить на следующий вопрос: насколько лучше бы обстояли дела на континенте, если бы не работорговля?
Чтобы дать ответ, нужно сначала рассмотреть средний уровень дохода на душу населения в африканских странах. В 2000 году годовой доход среднестатистического жителя Африки составлял 1834 доллара. Это значительно меньше, чем тот же средний показатель для мира в целом — 8809 долларов. Это даже намного меньше, чем средний доход на душу населения в
