— Хороший аппетит.
— А почему он должен быть плохим?
— И в самом деле. Ты же у нас совсем еще молодой.
Женька опять схватился за спасительный сок.
Юрий проследил за ним, перевел глаза на Ангелину и раздвинул губы в сдержанной, выверенной до миллиметра улыбке.
— Скажи, а у тебя когда-нибудь были взрослые женщины?
Вопрос адресовался Женьке, а улыбка и взгляд — Ангелине. Она принялась собирать посуду. Ее сердце билось, как живое существо, стремящееся вырваться на волю из клетки.
— Не твое дело, — сказал Женька.
На мгновение показалось, что стакан лопнет в его кулаке, но он вовремя разжал пальцы.
— Я имею в виду такая, как наша Ангелина, — продолжал Юрий, как ни в чем не бывало.
Она отметила это многозначительное определение «наша», болезненно царапнувшее ее душу.
Женька медленно поднял потемневшие глаза.
— А что?
— То, что они требуют от нас, мужчин, гораздо больше сил, чем молоденькие девушки, — пояснил Юрий. — Поэтому ты правильно делаешь, что хорошо кушаешь.
Женька схватился пальцами за крышку стола, как бы проверяя ее на прочность. Его ногти побелели. Юрий посмотрел на них, встал, потянулся и сказал:
— Спасибо нашим поварам. Пойду вздремну. Тебе тоже рекомендую, Евгений. Сегодня ночью у нас вылазка, если ты не передумал, конечно.
Последние его слова звучали глухо, потому что он успел подняться до середины лестницы.
— Не передумал, — сказал Женька, обращаясь к ступающим по ступеням ногам.
Они приостановились, а потом двинулись дальше и скрылись из виду.
Двойной капкан
Вечер выдался душный, с картинным румянцем заката и первыми звездочками на еще синем небосводе.
— Собирай, — сказал Юрий.
Женька послушно защелкал деталями разобранного пистолета.
— А теперь разбирай, — велел Юрий, когда работа была закончена.
— Зачем это? — спросил Женька. — Лучше стрелять потренироваться.
Они сидели на полу второго этажа, перед расстеленной клеенкой с ромашками и васильками. Свет, падающий сверху, отбрасывал на их лица густые тени, рисуя усики под носами и углубляя линии ртов.
— Патроны денег стоят, это раз, — сказал Юрий. — Выстрелы далеко слышны, это два. Разбери и собери.
— Ты не объяснил зачем.
Женька насупился. Юрий усмехнулся.
— Это поможет тебе сродниться с оружием, привыкнуть к нему, запомнить, как все в нем работает. Тогда пистолет в твоей руке не будет казаться тебе неким чужеродным телом, опасным предметом, от которого неизвестно чего ожидать. Это как с телевизионным пультом, например. Дай его старушке, которая его никогда в руках не держала. Как думаешь, справится?
Пример про старушку Женьке не понравился, но сам довод показался резонным. Вздохнув, он взялся за дело. Юрий тем временем занялся своим вальтером: вынул обойму и патрон из ствола, отвел и отпустил затвор, нажал на спусковой крючок, затем вставил обойму обратно и снова клацнул затвором. Предохранитель на пистолете отсутствовал. Конструкция спускового механизма исключала возможность непроизвольного выстрела. Специальная кнопка обеспечивала ослабление либо натяжение боевой пружины после взвода. Если бы Юрий вдруг забыл нажать на кнопку, ударник опустился бы плавно, не пробив капсюль патрона. Для выстрела требовалось небольшое дополнительное давление.
— Что у тебя с Ангелиной? — спросил Юрий, поглаживая вороненый, идеально отполированный корпус.
Теперь, когда обойма вернулась на место, внутри вальтера таилось ровно шестнадцать смертей в блестящих латунных оболочках. Одна из них прямо-таки просилась наружу. Выпустить ее? Все произойдет стремительно. Нажатие на спусковой крючок, грохот выстрела, темнота. Пальцы Юрия разожмутся, пистолет со стуком упадет на пол и неподвижно застынет рядом с дымящейся гильзой. А потом к ним присоединится тело человека, который вышиб себе мозги. Они, эти мозги, засохнут, образовав кровавые лепешки, которые будет непросто отодрать от стен и половиц.
— А у тебя что с Ангелиной? — спросил Женька, закончив сборку.
В его распоряжении была «Беретта» 959 Би-Эс калибра 6,35. По словам Юрия, эта модель, благодаря маленькому размеру, являлась идеальным оружием для скрытого ношения. «Будешь как Джеймс Бонд», — сказал он, не скрывая насмешки. А теперь дрессировал Женьку, заставляя без конца проделывать одно и то же механическое действие.
— Отвечать вопросом на вопрос не по-мужски, — заметил Юрий.
— А задавать бестактные вопросы по-мужски? — парировал Женька.
Было, окончательно понял Юрий. И как теперь быть? Застрелиться? Убить этого тощего донжуана? Ангелину?
Нет, только не ее: она успела стать ему слишком дорогой и близкой. Стрелять в себя — значит уступить ее другому без боя. Но и пуля, пущенная Жене в лоб, ничего не даст. Ангелина такого Юрию не простит. Оставался четвертый вариант, придуманный раньше. Избавиться от соперника чужими руками. Сама идея претила Юрию Ярышникову, но эти двое не оставляли ему иного выхода. Он не собирался отпускать Ангелину и делить ее с кем-либо — тем более.
— Мне просто интересно, — пожал он плечами. — Она кажется мне женщиной без комплексов.
На Женькиных скулах заиграли желваки.
— Это уже совсем не по-мужски, сэр, — проворчал он. — Обсуждать даму в ее отсутствие. Фи!
Он и сам не знал, откуда у него взялся этот мушкетерский тон. Но Юрий нравился ему все меньше. Дело было не только в ревности. Какая-то гнильца проступила в этом человеке.
— Может, вызовешь меня на дуэль? — спросил он.
— У меня даже патронов нет, — напомнил Женька.
— Держи.
Юрий высыпал перед ним пригоршню блестящих цилиндриков. Таким мелкокалиберным патроном можно поразить цель лишь с очень близкого расстояния. Данная модель «Беретты» не годилась ни для нападения, ни для самообороны. Пуля вылетала из ствола со скоростью 210 метров в секунду. Этого было слишком мало для того, чтобы остановить нападающего ранением. Требовалось сразить его наповал, а дальность прицельной стрельбы оставляла желать лучшего.
— С таким стволом тебе сам черт не страшен, — продолжал Юрий, наблюдая за тем, как Женька неумело запихивает в магазин желтые патрончики. — Ну что, будем стреляться?
Он ухмыльнулся, давая понять, что шутит. Но если бы вызов был брошен, Юрий его принял бы. Главное, чтобы Ангелина узнала, кто являлся инициатором. Можно
