– Ему за семьдесят, и, судя по тому, что я о нем слышала, он на пороге смерти. Сомневаюсь, что он опасен.
– Бить он тебя не будет. Холлистер не из тех, кто прибегает к физическому насилию. Я не хочу, чтобы он лез тебе в голову.
– Я могу за себя постоять. Да и братья будут рядом.
Тут дверь особняка открылась, из дома вышел Далтон и уставился на них.
Мэг с раздражением посмотрела сначала на него, потом на Гранта.
– Давай не будем устраивать сцену. Ты можешь войти, но постарайся держать себя в руках. Если Холлистер в паршивом настроении, сомневаюсь, что сын его заклятого врага как-то исправит положение.
Когда они подошли к двери, Далтон смерил Гранта презрительным взглядом.
– Холлистеру это не понравится, – процедил он.
И снова Мэг захотелось защитить Гранта, хоть он и был уже большим мальчиком и мог сам о себе позаботиться.
– Он все равно узнает, какие между нами отношения. – При слове «отношения» ее щеки вспыхнули, но ни Далтон, ни Грант ничего не сказали, и она продолжила: – Я считаю, надо рубить сплеча. Иначе никак.
С ней никто не спорил.
Последний раз Грант видел Холлистера около пяти лет назад. Хоть они и вращались в одних и тех же кругах, Грант старался держаться подальше от ядовитых змей. Избегать Холлистера стало гораздо проще, когда он передал бразды правления Далтону. К тому времени у старика резко ухудшилось здоровье. Он перенес несколько сердечных приступов и инсульт. Грант про себя подумывал, что Холлистер был слишком важной шишкой, чтобы взять и помереть, и вполне мог пережить их всех.
Их проводили в гостиную, где ждали остальные. Там уже сидели Далтон, Гриффин и Купер. Когда сиделка привезла Холлистера, все пятеро встали. Грант был в самом дальнем углу, где Холлистер его вряд ли заметил бы. Чего ожидала Мэг, Грант не знал, но когда она впервые увидела отца, то судорожно вздохнула. То ли от удивления, то ли пытаясь собраться с духом.
Холлистер, некогда высокий, широкогрудый мужчина, высох как мумия. Казалось, от дуновения ветра его хрупкие кости могли сломаться, а плоть превратилась бы в пыль.
Из-под носа у него выходили тонкие кислородные трубки и изгибались за ушами. На кресле сзади висел калоприемник. От него в гостиной висел запах гниения.
К некоторым людям со старостью приходит доброта и понимание, желание примириться с окружающими и со своим прошлым, стремление стать лучше, прежде чем отправиться к создателю. У Холлистера остались только разочарование и обиды. Когда-то он был выдающейся личностью, вершил судьбы людей. Возраст лишил его этого. Гранту чуть не стало его жалко.
Холлистер оглядел Мэг с головы до ног и фыркнул.
– Судя по этим бумажкам… – он ухватил несколько страниц документа и слабо ими помахал, – ты, похоже, моя дочь. – Он смял страницы в кулаке и бросил их на пол. – Но пока я на тебя не посмотрю, я им не поверю. Пойди сюда.
Мэг шагнула вперед с гордо поднятым подбородком, и остановилась в метре от него.
Старик жестом велел ей подойти ближе.
– Наклонись, чтобы я тебя разглядел как следует. – Он повернулся и гаркнул: – Хильда!
Сиделка, видимо, знала, чего он хотел: она метнулась из гостиной и вернулась с пуфиком, который поставила к левой подставке, державшей его ногу.
Холлистер дернул рукой в сторону пуфика.
– Сядь. – А затем снова гаркнул: – Включи свет! В доме слишком темно. Каро никогда не разбиралась в освещении.
Каро не жила здесь больше года, но, судя по изящ ной обстановке, Холлистер не поменял в доме ни одной вещи.
Хильда ринулась из комнаты и через мгновение вернулась с настольной лампой, которую поставила рядом с пуфом. Мэг села на краешек, с абсолютно прямой спиной и высоко поднятой головой.
Холлистер наклонился вперед и стал ее рассматривать. Дважды он протягивал трясущуюся руку и наклонял ее подбородок и так, и эдак. Грант бы не удивился, если бы старый хрыч попросил Мэг показать зубы.
Наконец Холлистер откинулся в кресле и фыркнул.
– Ну что, глаза у тебя кейновские, это точно, но в целом ты похожа на мать.
– А вы что, ее помните? – уколола его Мэг.
Холлистер открыл было рот, собираясь что-то сказать, но его обуял приступ кашля. Хильда подскочила к нему с бумажными платками. Когда приступ закончился, старик кинул окровавленные платки обратно сиделке. Хильде, видимо, было не привыкать. Она надела резиновые перчатки, собрала платки и положила их в красный контейнер для биоотходов, который тоже находился с задней стороны кресла. Все было проделано быстро и четко.
Хрипло отдышавшись, Холлистер выдавил:
– Я помню твою мать. Она никогда не говорила мне о тебе. – Он пристально посмотрел на Мэг. – Далтон сказал, у тебя есть дочь.
– Да.
– И она больная.
– У нее проблемы с сердцем, ей нужна операция.
– Хм. – Холлистер сверлил ее взглядом. – Ты что, слишком много пила во время беременности?
Грант машинально сделал шаг вперед, но Купер схватил его за руку. Не только для того, чтобы остановить, но и чтобы дать Мэг возможность за себя постоять.
Мэг в упор смотрела на своего отца.
– Нет. – Ее голос был холоден как лед. – Это врожденный порок развития. Никакой медицинский уход в период беременности не изменит генетику.
Холлистер оглядел комнату и сделал вид, что впервые заметил в ней Гранта.
– Это, что ли, отец?
– Да, – ответила Мэг.
Холлистер осклабился.
– И кто ты такой? – прохрипел он.
Это был умный ход – прикинуться, что ты не узнаешь давнишнего врага, но Грант и не думал вестись. Взгляд Холлистера просто горел злобой.
– Грант Шепард, генеральный директор «Траст-банка Шепарда».
– Ах, вот оно что. Мальчишка Рассела? Значит, эта ерунда с генетикой от тебя. Рассел всегда был каким-то хилым.
Купер снова схватил его за руку, но Грант даже не дернулся. Пусть Холлистер сколько угодно оскорбляет их с отцом. Грант не даст старику вывести его на эмоции.
– Ты заставишь его жениться? – спросил Холлистер у Мэг.
– Мы помолвлены, – неожиданно сказал Грант.
Все, включая Мэг, повернулись к нему.
– Мэг согласилась вчера вечером, – добавил он. – Мы не собирались никому говорить. Но раз уж спросили…
– Даже не знаю, как отнестись к внуку с фамилией Шепард… – Холлистер нахмурился и показал дрожащей рукой в сторону Мэг. – Возьми нашу фамилию, как выйдешь замуж.
– Когда я выйду замуж… – сказала Мэг, бросив на Гранта уничтожающий взгляд, который подразумевал не «когда», а «если». – Я оставлю свою фамилию, Лэйхем.
Холлистер фыркнул:
– Ты такая же никчемная мямля, как твоя мать, или ты пошла в меня?
Мэг задрала подбородок еще выше:
– Надеюсь, я пошла в дедушку.
Холлистер приподнял брови.
– Да, он был неглупый старикан. Ладно. – Кейн обратился к сыновьям: – Ну, который из вас ее нашел?
– Я, – быстро ответил Гриффин.
Грант резко повернулся к Гриффину. Остальные не двигались. Его ответ никого не ошарашил. Значит, они давно обо всем договорились. Конечно, Гриффин ее не находил. Мэг сама
