Однажды ночью мы играли в карты в подвале — Томми, Джимми, я, Энтони Стабиле, Энджело Сепе, — когда туда забрёл Спайдер. Было три часа утра, и мы ужрались в дрова. Томми захотел, чтобы Спайдер станцевал. «Давай пляши», — сказал он. Неожиданно Спайдер взъерепенился и велел Томми отвалить от него. Мы принялись над этим шутить. «Ты готов стерпеть такое от этого урода?» — подкалывал его Джимми. Мы тоже подначивали Томми и глумились над ним. Он тихо бесился, но продолжал играть в карты. А потом, прежде чем кто-нибудь успел сообразить, что происходит, всадил три пули в грудь Спайдеру. Я даже не подозревал, что у него при себе ствол, пока мы все не оглохли от выстрелов. Я ощутил запах горелого пороха. Никто ничего не сказал, но с этого момента я знал, что Томми — конченый психопат.
Наконец, Джимми начал орать: «Ладно, тупой придурок, если ты вообразил себя крутым умником, то сам и копай яму!» Вот и всё. Ничего иного. Никто больше и слова не вымолвил. Джимми просто приказал похоронить Спайдера прямо здесь, в подвале, причём в процессе этого Томми не прекращал ворчать и ныть, что его заставили копать. Словно ребёнок, которого оставили убирать класс после занятий.
Каждый день мы вели битвы. Каждый день была новая разборка. Каждый раз, когда мы отправлялись побухать, кто-то нажирался, и начиналась очередная схватка. Все постоянно были на нервах. Однажды обычно спокойный Поли явился в «Робертс» вне себя. Созвал всех наших. Позвонил Джимми. Позвонил в таксопарк. Вызвал Брукси с автосвалки. Я думал, началась полномасштабная война мафиозных семей. Оказалось, что Поли и Филлис просто посетили ресторан «Везувий»
Дона Пепе на бульваре Леффертс, в нескольких кварталах к югу от «Робертса». У Дона Пепе был отличный ресторан, но его владелец не проявил достаточно уважения. Там не было меню и резервирования столиков. Всем приходилось ждать своей очереди, даже Поли.
Поли и Филлис проторчали в очереди полчаса, пока новый неопытный метрдотель рассаживал прямо у них перед носом всяких докторишек. Поли начал возмущаться, и им наконец дали столик, но, видимо, парень затаил обиду. Когда Поли заказал вино, метрдотель случайно, а может, и нарочно пролил его на Филлис. К этому моменту Поли уже был готов из штанов выпрыгнуть от злости, но пока держал в себя в руках. Однако, когда метрдотель достал грязную тряпку и принялся «вытирать» Филлис, попутно лапая её за все места, Поли не выдержал, перевернул столик и начал метелить этого мальчишку. Он успел влепить ему лишь пару затрещин, прежде чем тот сбежал на кухню. Поли велел ему выходить, но с полдюжины официантов и поваров со сковородками и ножами в руках заблокировали выход.
Никогда прежде я не видел Поли в таком бешенстве. Он объявил, что, если официанты желают защищать своего друга, им всем раскроят бошки. Не прошло и часа, как две машины, набитые парнями с бейсбольными битами и свинцовыми трубами в руках, припарковались у входа в ресторан Дона Пепе. Примерно в одиннадцать вечера официанты и повара начали расходиться по домам. Увидев нас, они бросились бежать. Немногие успели попрыгать в свои автомобили. В ту ночь мы гоняли официантов и разбивали им головы по всему Бруклину.
Ничего сложного. Кучкуй их, а потом бей. Никому и в голову не пришло задаться вопросами: «Почему?» или «За что?». О бизнесе тоже никто не вспоминал. Правда же была в том, что бездумное насилие начало уже вредить делам. Угоны грузовиков, например, шли на ура, пока наши ребята не начали давать волю рукам. «Мочи всех, и пошли они на хрен!» — таков был их девиз.
Лично я самими угонами обычно не занимался. Для того чтобы махать пушками, у нас были Томми, Стэнли, Джои Аллегро и другие бойцы, любившие запугивать водителей. Моей работой было сбывать товар. Я знал покупателей. Я выстраивал цепочки обменов. Иногда, впрочем, если не хватало свободных рук, я тоже выходил на дело. Как в тот раз, когда мы нацелились на груз сигарет стоимостью в двести тысяч. Сложностей не предвиделось. Это был наполовину слив — один из водителей согласился стать нашим соучастником.
Мы перехватили машину неподалёку от их грузового гаража на Элк-стрит. Они как раз притормозили, чтобы повернуть на трассу Бруклин-Квинс, когда Томми и Стэнли вскочили на подножки грузовика с двух сторон. Показали пушки. Мы с Джои Аллегро сидели в машине поддержки. Стэнли заставил нашего сообщника назвать код от приборной доски. Большие грузовики с ценным грузом обычно оборудовались специальной трёхкнопочной клавиатурой. Чтобы запустить двигатель или даже открыть двери кабины, на ней нужно было вначале набрать код, иначе срабатывала сигнализация.
Томми пересадил водителей в нашу машину и отбыл вместе с Джои, а мы со Стэнли повели грузовик к складу около почтамта на Уэст-стрит, 37. Джимми ждал нас там с пятью грузчиками. У них были роликовые пандусы, по которым мы начали выкатывать коробки с сигаретами и перекидывать их в другие авто. По соседству тоже разгружались машины, и рабочие, конечно, не знали, что мы работаем с краденым грузом. Работа была в разгаре, когда к нам вдруг подвалил высокий здоровяк и потребовал наши профсоюзные карточки. У нас их не было, зато были пушки.
Этот крупный парень с широкой грудью не знал Джимми и вообще на всех плевать хотел. Он начал орать, что мы, мол, не члены профсоюза. Грозил вообще закрыть весь склад. Джимми попытался его уболтать. Не помогло. Джимми попробовал сунуть ему несколько баксов. Снова не сработало. Парень желал видеть наши карточки, и точка. Он нас просто достал, а ведь Джимми уже договорился через несколько дней разгрузить в этом месте ещё одну машину с крадеными сигаретами на двести тысяч.
Пока продолжались препирательства, мы всё выгрузили, кроме двадцати ящиков самокруток «Ларедо», которые всё равно плохо расходились. Джимми жестом велел нам со Стэнли быстро убираться отсюда. Стэнли, слава богу, не забыл код, так что мы смогли завестись, не включив сигнализацию, и уже через несколько секунд катили по Девятой авеню к туннелю Линкольна в сторону Нью-Джерси, чтобы там избавиться
