Ребекка провела их в маленькую комнату, которую, очевидно, использовали для шитья: швейная машинка в углу, слева от нее — корзина разноцветной ткани. Вдова села в кресло перед машинкой. Детективы сели на маленький диван к ней лицом. Коричневые глаза на ее загорелом лице влажно блестели. Разговаривая, она крутила руками. Солнце не пошло на пользу ее коже. На лице проступили морщины, руки сморщились, губы без помады были сухими. Говорила она, обращаясь к Клингу, хотя вопросы задавал в основном Браун. Браун привык к этому, иногда даже черные поворачивались к белому копу, словно черный был невидимкой.
— Просила же его поехать со мной, — говорила миссис Эдельман. — Взял бы отпуск, надо же иногда и отдыхать, правда? Но нет, он сказал, что у него сейчас слишком много работы, он планировал ехать в Европу в следующем месяце. Сказал, что возьмет отпуск, когда вернется, в апреле. Кому нужен отпуск в апреле? В апреле у нас тут цветы, даже в этом городе. Так что он со мной не поехал. А теперь у него никогда не будет отпуска, никогда, — сказала она и отвернулась, потому что в глазах снова появились слезы.
— Чем он занимался, мэм? — спросил Браун. — Он работал в ювелирном бизнесе?
— Ну, не совсем. — Миссис Эдельман достала из сумочки бумажный платок и промокнула глаза.
— Просто на нем был такой жилет… — начал Браун.
— Да, — сказала миссис Эдельман. — Он покупал и продавал драгоценные камни. Так и зарабатывал.
— Бриллианты?
— Не только бриллианты. Он занимался всеми драгоценными камнями. Изумрудами, рубинами, сапфирами, ну и бриллиантами, конечно. Драгоценные камни. А самым-то драгоценным он и пренебрег — своей жизнью. Поехал бы со мной… — Она покачала головой. — Упрямец. Да простит меня Бог, но он был упрямец.
— Была ли особая причина, почему он хотел остаться в городе, — спросил Браун, — вместо того, чтобы ехать с вами на Антигуа?
— Да нет, обычные дела. Ничего такого, что нельзя было бы отложить на неделю. И вот смотрите, что случилось, — сказала она и снова принялась утирать глаза.
— Обычные дела это… — начал Браун.
— Его обычная работа. Покупка-продажа, продажа-покупка. — Ребекка продолжала обращаться к Клингу. Браун кашлянул, чтобы напомнить о себе. Безрезультатно.
Возможно, под нажимом ее настойчивого взгляда Клинг наконец вступил в разговор:
— Он часто ездил в Европу?
— Ну, когда было нужно. Амстердам ведь мировой центр алмазного бизнеса. А за изумрудами ездил в Южную Америку. Ради своего бизнеса мог отправиться хоть на край света, — сказала она. — А пролететь четыре-пять часов и провести недельку на солнце — нет, это он не мог. Сказал, что должен остаться… Чтобы кто-то его застрелил!
— У вас есть догадки, кто мог…
— Нет, — сказала миссис Эдельман.
— Никаких врагов? — спросил Браун.
— Никого.
— Никаких сотрудников, которых он…
— Муж работал один. Потому-то и не мог взять отпуск. Одно было на уме — делать деньги. Говорил, что не успокоится, пока не станет мультимиллионером.
— А это возможно в его деле? — спросил Браун. — Заработать миллионы долларов?
— Кто знает? Наверное. Мы жили в достатке. Он всегда был хорошим добытчиком.
— Но миллионы долларов…
— Да, может, и заработал бы, — сказала миссис Эдельман. — У него был острый глаз на качественные камни. Он получал хорошую прибыль почти на всем, что покупал. А покупал много и жестко торговался. Такой упрямец… Если бы он только поехал со мной, как я уговаривала…
Ее глаза снова наполнились слезами. Она утерла их смятым платком и полезла в сумочку за новым.
— Миссис Эдельман, — сказал Клинг, — где находился офис вашего мужа?
— В деловом центре. На Норт-Гринфилд, рядом с Холл-авеню. Эту улицу еще называют «Алмазный рынок».
— И он работал там один?
— Совсем один.
— В магазине на первом этаже?
— Нет, в офисе на втором.
— Его когда-нибудь грабили, миссис Эдельман?
Она удивленно посмотрела на него.
— Да. Откуда вы это знаете?
— Ну, торговать бриллиантами…
— Да, в прошлом году, — сказала она.
— А точнее? — спросил Браун.
— В августе, кажется. То ли в конце июля, то ли в начале августа.
— Был ли нарушитель задержан? — спросил Браун.
— Что?
— Грабителя поймали?
— Да.
— В самом деле?
— Да, через два дня. Он пытался заложить камни в магазине через три дома от офиса мужа, представляете?
— Его имя не помните?
— Нет, не помню. Он был черным, — сказала она и впервые за время разговора повернулась взглянуть на Брауна — но только на мгновение. И сразу же снова обернулась к Клингу.
— Не могли бы вы точнее припомнить, когда это случилось? — Клинг достал блокнот и начал записывать.
— Зачем? Вы думаете, это тот же человек? Мне сказали, что ничего не украдено. У него были алмазы в жилете, но их не тронули. Значит, это не мог быть грабитель, верно?
— Ну, мы не знаем, как все было, — сказал Клинг. — Если вы расскажете побольше о том ограблении…
— Мне известно только, что он работал в тот вечер допоздна, как вдруг явился этот черный с револьвером. Он не стал требовать ничего из сейфа, просто велел мужу сгрести все с рабочего стола в его мешок. Все ценное осталось в сейфе, муж чуть не умер со сме…
Она осеклась. Снова полились слезы. Детективы ждали.
— Вы говорите, это было в конце июля — начале августа? — наконец сказал Клинг.
— Да.
— Последняя неделя июля — первая неделя августа?
— Не могу сказать наверняка. Думаю, да.
— Мы сможем отыскать информацию по адресу, — сказал Браун Клингу. — Это будет в компьютере.
— Вы можете назвать нам адрес? — спросил Клинг.
— Норт-Гринфилд, шестьсот двадцать один, — сказала миссис Эдельман. — Офис двести семь.
— Преступника осудили, не знаете? — спросил Браун.
— По-моему, да. Не помню. Муж ходил в суд опознавать его. Но я не знаю, посадили его в тюрьму или нет.
— Можем выяснить это в управлении исправительных учреждений, — сказал Браун Клингу. — Миссис Эдельман, вы разговаривали с мужем с тех пор, как уехали на Антигуа?
— Нет. Вы спрашиваете, не звонили ли мы друг другу? Нет. Антигуа, знаете ли, не за углом.
— До вашего отъезда он не говорил о чем-нибудь, что его тревожит? Об угрожающих телефонных звонках, письмах, ссорах с клиентами, о чем-нибудь подобном? Его вообще что-нибудь тревожило?
— Да, — сказала миссис Эдельман.
— Что именно?
— Как заработать миллионы долларов, — ответила она.
На этот раз позвонил сам Дорфсман. Он позвонил в двадцать минут пятого в понедельник, на следующий день после Валентинова дня. Впрочем, дух праздника всех влюбленных, по-видимому, еще его не покинул. Он приветствовал Кареллу словами:
— Розы, маки и фиалки, я несу тебе подарки!
Карелла заподозрил, что Дорфсман слетел с катушек. В департаменте полиции такое случалось, но Карелла никогда не слышал о подобном явлении в отделе баллистики.
— Что за подарки? — осторожно спросил он.
— Еще один, — сказал Дорфсман.
— Один — что?
— Труп.
Карелла ждал. Дорфсман, похоже, наслаждался моментом. Карелла не желал портить ему радость. Труп в день официального празднования дня рождения
