— Чем она занималась? — спросил Карелла.
— Льдом, — сказал Мур.
Глава 11
Накануне вечером Алану Картеру не дозвонились, а когда пришли к нему домой рано утром, выяснилось, что он уже уехал на работу. Однако задержка оказалась им на руку: детективы успели провести небольшое исследование по теме, которую планировали с ним обсудить. В ту среду, семнадцатого февраля, небо прояснилось, и воздух удивительно потеплел. Впрочем, радоваться было рано. Насколько они знали этот город — а они знали его хорошо, — вслед за по-весеннему золотым деньком придет злая пурга; Бог одной рукой дает, другой отбирает. Пока же снег и лед таяли.
Здание, в котором располагался офис Картера, находился в квартале от Стэма, на территории Мидтаун-Ист. С одной стороны с ним соседствовал испанский ресторан, с другой — магазин еврейских деликатесов. Вывеска в витрине ресторана гласила: «Мы говорим по-английски». Вывеска в витрине гастронома: «Aqui habla espanol». Мейер подумал, что в испанском ресторане, наверное, подают блинчики. Карелла подумал, что еврейский гастроном, наверное, продает тортильи. Здание было старинное, лифт в нем имелся только один, с массивными латунными дверями. Табличка рядом с лифтом указывала, что «Картер продакшнс лтд.» занимает офис номер 407. Они поднялись на четвертый этаж, поискали комнату 407 и нашли ее в середине коридора налево от лифта.
В комнате сидела за столом девушка со светлыми кудряшками. Она была в коричневом комбинезоне и жевала жвачку, печатая на машинке.
— Чем могу вам помочь? — спросила она, едва детективы вошли, и взяла ластик.
— Мы хотели бы поговорить с мистером Картером, — сказал Карелла.
— Прослушивание начнется только в два, — сказала девушка.
— Мы не актеры, — сказал Мейер.
— Все равно, — сказала девушка и стерла ластиком слово в тексте, который печатала, а затем подула на бумагу.
— Лучше использовать жидкую замазку, — сказал Мейер. — Крошка от ластика засорит машинку.
— Замазка слишком долго сохнет, — возразила девушка.
— Мы из полиции, — сказал Карелла, показывая ей значок. — Не могли бы вы сообщить мистеру Картеру, что пришли детективы Мейер и Карелла?
— Чего же вы сразу так не сказали? — Девушка подняла трубку и склонилась над столом, внимательнее изучая значок. — Мистер Картер, тут к вам детективы Мейер и Канелла. — Она выслушала ответ. — Хорошо, сэр, — сказала она и положила трубку. — Можете войти.
— Карелла, — сказал Карелла.
— А я как сказала? — удивилась девушка.
— Канелла.
Она пожала плечами.
Детективы открыли дверь и вошли в кабинет Картера. Он сидел за огромным письменным столом, заваленным, как предположил Карелла, сценариями. Три стены кабинета были обклеены афишами спектаклей, которые, очевидно, шли до «Шпика». Карелла никогда не слышал ни об одном из них. Четвертая стена вся состояла из окна, в которое лился свет утреннего солнца.
Картер поднялся им навстречу и указал на диван перед столом.
— Садитесь, пожалуйста.
Детективы сели. Карелла сразу же начал с главного.
— Мистер Картер, что такое лед?
— Лед?
— Да, сэр.
Картер улыбнулся.
— Замерзшая вода, — сказал он. — Это что, загадка какая-то?
— Нет, не загадка, — сказал Карелла. — Значит, вы не знаете, что такое лед?
— А! — сказал Картер. — Вы имеете в виду лед?
— Я так и сказал.
— Театральный лед?
— Да, театральный лед, — сказал Карелла.
— Ну конечно же, я знаю, что такое лед.
— Вот и мы знаем. Можете проверить нас и убедиться, что мы поняли все правильно.
— Простите, но при чем тут…
— Сейчас объясню, мистер Картер, — сказал Карелла.
— У меня встреча в десять.
— У вас еще пятнадцать минут, — сказал Мейер, взглянув на часы на стене.
— Мы постараемся вас не задержать, — сказал Карелла. — Сначала будем говорить мы, потом вы, ладно?
— Ну, я не понимаю, какое…
— Как нам стало известно, — сказал Карелла, — лед является обычной практикой в театре…
— Не в моем, — тут же вставил Картер.
— Допустим, — сказал Карелла и продолжил, будто его не прерывали. — Является обычной практикой и приносит тем, кто в нем участвует, что-то вроде двадцати миллионов долларов в год, скрытых как от налоговых инспекторов, так и от инвесторов.
— Цифра, на мой взгляд, завышена, — сказал Картер.
— Я говорю в масштабах города, — сказал Карелла.
— Все равно слишком много. Большой лед получают только с самых успешных спектаклей.
— Вроде «Шпика», — сказал Карелла.
— Надеюсь, вы не предполагаете, что кто-то из работников «Шпика» занимается…
— Пожалуйста, дослушайте меня, а потом скажете, прав я или нет.
— Уверен, что вы все понимаете верно, — сказал Картер. — Вы не похожи на человека, который приходит неподготовленным.
— Я хочу убедиться, что понял все правильно.
— Ладно, — сказал Картер и кивнул со скептической миной.
— Насколько я понимаю, — сказал Карелла, — очень многие в шоу-бизнесе разбогатели, занимаясь льдом.
— Да, ходят такие легенды.
— И вот как это работает… пожалуйста, поправьте меня, если я ошибаюсь… Кто-то в кассе откладывает билет, обычно выделенный работнику театра, а затем продает его перекупщику по гораздо более высокой цене. Пока все верно?
— Насколько мне известно, да, так и работает лед, — кивнул Картер.
— Текущая стоимость выделенного места в «Шпике» составляет сорок долларов, — сказал Карелла. — Те зарезервированные места, которые вы так великодушно мне предложили, находились в середине шестого ряда.
— Да, — хмуро сказал Картер.
— Сколько билетов принято резервировать в театрах на каждое представление? — спросил Карелла.
— Мы сейчас говорим о «Шпике»?
— О любом мюзикле. Возьмите «Шпик» в качестве примера, если хотите.
— У нас бывает около ста зарезервированных мест для каждого представления, — сказал Картер.
— Кто получает эти места?
— Часть из них получаю я, как продюсер. Несколько мест получает владелец театра. Режиссеры, композитор, звезды, самые крупные инвесторы и так далее. По-моему, мы уже обсуждали этот вопрос, не так ли?
— Я просто хочу все прояснить, — сказал Карелла. — Что происходит с этими билетами, если люди, которым они отведены, не востребуют их?
— Билеты выставляются на продажу в кассах.
— Когда?
— По правилам этого города — за сорок восемь часов до спектакля.
— Для продажи кому?
— Кому угодно.
— Любому, кто зайдет с улицы?
— Ну, как правило, нет. Это ведь отборные места, понимаете?
— И кто же их получает?
— Они, как правило, продаются театральным брокерам.
— По цене, напечатанной на билете?
— Да, разумеется.
— Нет, не разумеется, — сказал Карелла. — Именно здесь и образуется лед, верно?
— Если кто-то из работников шоу наваривает лед, то да, здесь он мог бы образоваться.
— Короче говоря, человек, отвечающий за кассу…
— Это менеджер компании.
— Менеджер вашей компании или кто-то из его сотрудников берет эти невостребованные отборные билеты и продает их брокеру — или брокерам — по цене выше той, что установлена театром.
— Да, так получился бы лед. Разница между официальной стоимостью билета и тем, сколько получит «ледовар».
— Иногда брокер покупает билет по цене в два раза выше его официальной стоимости, не так ли?
— Ну, я деталей не знаю. Как я вам уже говорил…
— Восемьдесят долларов за билет ценой в сорок долларов — такое возможно?
— Возможно, я полагаю. Для очень популярного шоу.
— Вроде «Шпика»?
— Да, но никто в…
— А затем брокер продаст билет, за который он заплатил восемьдесят долларов, долларов за сто пятьдесят, не так ли?
— Это уже спекуляция, а спекуляция — нарушение закона. Театральный брокер на законных основаниях может брать только на
