— Тогда выходи из чулана и загляни в нижний ящик гардероба. И перестань так кричать. Что подумают соседи?
— Пошли они, — сказала Диди, как Мюррей и ожидал.
Когда она появилась в легком неглиже цвета слоновой кости, он сидел на кушетке, согревая в каждой руке по бокалу. Она взяла один и лениво подняла к свету.
— Мюррей, для чего ты убрал все в гардероб?
— Из-за уборщицы. Она теперь последовательница Отца Дивайна[28] и так преисполнена праведности, что над головой у нее образовался нимб. В общем, мне стало неловко, потому что знаю, что из-за этого, ей неудобно входить в чулан, поэтому я кое-что предпринял. Вот и все.
— Ты серьезно?
— Конечно. Неужели думаешь, я мог бы экспромтом придумать что-то столь невероятное?
— Пожалуй, нет. А ты приятный во всех отношениях, правда, дорогуша? — Диди уютно растянулась, положив голову ему на колени, а щиколотки на подлокотник кушетки. — Я думала, это администрация, и собиралась резко выказать недовольство по этому поводу.
— Нет-нет. Администрация высоконравственна — это так, но только в отношении более дешевых комнат. И не пытайся пить, опустив голову. Захлебнешься.
— Не захлебнусь. Вот посмотри.
Мюррей посмотрел с восхищением.
— Знаешь, превосходный трюк. Где ты ему научилась?
— А-а, в Амарильо, еще маленькой. Постоянно пила из крана, опустив голову. Решила, что могу научиться этому, и в конце концов научилась.
— Молодчина. — Мюррей допил коньяк и глубоко вздохнул. — Диди, ты слушаешь?
— Угу.
— Тогда слушай внимательно. Когда мы были на той небольшой вечеринке, где я познакомился с Рут Винсент?
— Ну до чего ты ограниченный! И перестань гладить мой животик. Не хочу, чтобы ты гладил мой животик, когда просишь помочь тебе соблазнить кого-то.
— Черт возьми, кто говорит о соблазнении? И у тебя это не животик. Он только у маленьких девочек. У тебя брюхо.
— Ну, что бы это ни было, перестань. Мюррей, я не шучу. Из-за этого я чувствую себя совершенно непристойной.
— Извини, — сказал Мюррей. — Кажется, иногда я не очень сообразителен.
Диди села и опустила ноги на пол.
— Пожалуй, — сказала она, а потом недоуменно уставилась на него. — Мюррей, что там с этой девицей? Ты влюблен в нее?
— Влюблен. Поразительно, правда?
— Хочешь жениться на ней?
— Да.
Диди долгое время молчала. Потом вздрогнула и подобрала ноги под себя.
— Холодно, — сказала она. — Почему бы не разжечь небольшой огонь в старом камине? Нет смысла в камине без огня в нем.
— Принесу тебе одеяло. — Он встал. — Разводить огонь очень хлопотно.
— Ничего не хлопотно. Сначала разведи огонь, а потом можешь принести мне одеяло и еще коньяка.
Мюррей послушно принялся за дело, развел яркий огонь, а потом пошел за одеялом и очередным бокалом коньяку. Когда вернулся, Диди сидела на полу перед камином, лениво тыча палочкой в золу растопки. Он протянул коньяк и набросил ей на плечи одеяло.
— Теплее теперь?
— Немного. Нет, на кушетку не садись. Придвинь кресло, чтобы я могла прислониться к тебе.
Мюррей придвинул кресло, и Диди положила голову ему на колено.
— Разве не странно? — сказала она. — Зачем только строят камины в таких отелях?
— Не камины, — сказал Мюррей, — только один камин. Он единственный во всем здании. Во время Великой депрессии, когда делали все, чтобы удержать жильцов, Фрэнк заставил хозяев сделать его в своей квартире. Говорил, это была легкая работа, но я не уверен.
— Видимо, он был очень холоден.
— Наоборот. Он говорил, что ни разу не встречал хорошенькой девушки, которая могла бы удержаться от соблазна лечь на пол перед открытым огнем. А когда ложилась…
— Надо же, старый козел! — возмущенно сказала Диди.
— Умный старый козел. Смотри, где ты лежишь. И вообще это природная символичность. Хорошенькие девушки любят играть с огнем.
Диди легонько похлопала его по колену.
— Не все, дорогуша. Не та, в которую ты втрескался. Она учительница до мозга костей.
— Перестань, — сказал Мюррей.
— Нет. Ладно, перестану. Но я могу говорить о тебе, так ведь?
— Могу я тебя как-то остановить?
— Нет, никак не можешь. Мюррей, знаешь ты, что в тебе живут два разных человека, настолько разных, насколько это возможно? Знаешь, как это может быть плохо для тебя?
— Почему? Двое могут жить на те же деньги, что и один, так ведь?
— Перестань. В тебе два человека. Один из них весь день у себя в кабинете, или в суде, или где-то в трудах и может быть самым холодным, жестким, язвительным из двуногих тварей. А другой… Скажи мне вот что, Мюррей: когда ты начал водить меня по разным местам — сразу же после того, как Дональдсон дал мне развод, — почему ты это делал?
Мюррей взял пустой бокал, который она сунула ему, и поставил на пол.
— Ты должна бы знать почему. Я подумал, что ты славная.
— Нет, так ты не думал. Я была дурой. Просто испуганной, одинокой, плаксивой дурой. И ты знал это, разве нет? Вот почему появился из ниоткуда с громадным букетом и большим флаконом духов, разве не так?
— Разве так?
— Да, так. — Диди ударила его по ступне кулаком. — И это твоя другая сторона. Это другой Мюррей Керк — добрый, внимательный, он заботится о том, что испытывают люди, и не смеется над ними, когда они бывают слегка глупы.
— Я никогда не называл тебя глупой, — запротестовал Мюррей. — И перестанешь ты колотить меня по ступне? Сломаешь большой палец.
— Иногда я бываю глупа. — Диди ударила еще сильнее. — Но мне хватает ума понять, что в тебе живут два разных человека, и разделять их, как это делаешь ты, нехорошо. Происходит то, что одна сторона наблюдает за другой и не пытается помочь. Если бы ты хоть раз свел их вместе, то понял бы, как нелепо сходить с ума по этой красивой статуе самодовольной учительницы. А, что толку?! — произнесла она и повернулась лицом к камину. Палочка, которой баловалась, лежала поблизости, она взяла ее и бросила в огонь.
— Это несправедливая оценка, — сказал Мюррей ей в спину. — Разве я сказал хоть слово против Эвана, Алекса или кого-то еще, кем ты интересовалась?
— Нет, но я не говорила тебе, что хочу выйти за них замуж, разве не так? Ты знал, что Эван уже женат, а уж за Алекса, Господи, выходить я никак не собиралась.
— Почему? Он кажется, в общем, неплохим парнем.
— Я давно сказала тебе почему. Я не выйду ни за кого, кто не имеет денег. Настоящих денег, а не хвастовства.
— Да, хорошая характеристика Алекса.
