– Да.
– Попроси ее, пусть проедет, посмотрит, дорога на Смирново открыта или нет? Пусть рацию с собой возьмет.
– Рации глушат, – сказал Кондрат.
– Тогда пусть…
– Я телефон ей дам, – быстро сказал Золотов, – там ловит.
Про себя он быстро смоделировал маршрут. Через Смирново на объездную, там сплошная полоса огородов, есть проезд. Этими огородами обойти постоянный пост и выйти на трассу уже за Ягулом. И там – либо на двадцать вторую дорогу и до Перми, либо до Глазова и дальше – на север, там точно никто не найдет…
– Давай.
Золотов обрадовался – так появлялась возможность вывести Ленку из здания.
Телефон прозвонил через минут двадцать, Золотов выслушал, сказал «люблю-целую», отключил.
– Дорога свободна.
Попцов оскалился.
– Даже так…
Аюбов резко встал.
– Я же говорю, нет у них ничего! На арапа берут! Фуфло!
Попцов достал из ящика стола «стечкин», сунул за ремень. Бросил:
– Можешь оставаться… – И уже, идя к двери, сказал: – Ильшат, если нас искать будут, скажи, на охоту поехали. Сделай доброе дело…
От здания ОРЧ-6 дорога сразу идет резко вверх и там что-то вроде кругового движения организовано. Двумя машинами они свернули на Смирново, по обе стороны дороги шли гаражи. В девяностые гараж был одной из основных ценностей, потом их забросили, теперь гаражи опять при деле были – в гараже можно маленькую мастерскую сделать. Особенно ценились те, что выходили на дорогу.
«Крузер» Попцова остановился около гаража, на котором была вывеска «шинка» и подъезд был заасфальтирован. Сам Попцов лично пошел в шинку, вернулся с каким-то мужиком. Попцов нес две сумки, и мужик одну. Погрузили в джип, обнялись как братья. Золотов никогда такого не видел, хоть и был близким.
– Это чо?
Вахрушев, сидевший за рулем их машины, обернулся.
– Меньше будешь знать, крепче будешь спать, да?
Тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота, Чижика, собаку, петьку-забияку, Обезьяну, попугая – вот компания какая! Вот компания какая! Когда живется дружно, что может лучше быть? И ссориться не нужно, и можно всех любить! А если нас увидит, иль встретит кто нибудь, Друзей он не обидит, он скажет: «В добрый путь!»Песня привязалась. Такую пели в детстве…
Рывок – как на волю – прошел как во сне. Прошли огородными дорогами, вышли уже за Ягулом и там втопили. Проскочили двадцать вторую трассу, остановились только в Глазове. Дальше, точнее севернее, Киров, а дальше уже нет ничего.
Лес, потом тундра.
В Глазове заехали в частный сектор. Вообще Глазов интересный городок был, сто тысяч населения, но тут девятиэтажки строили еще в советское время, потом и шестнадцатиэтажки появились. Все дело в ТВЭЛах – корпорация ТВЭЛ, градообразующее предприятие. Во время войны – патроны, потом – ядерные топливные сборки, детали для реакторов и ракет, спецстали, некоторые только здесь и производились, больше нигде в мире.
Тут у Попцова какой-то знакомый был, по ухваткам – бывший мент. У него остановились, постояли немного, он сбегал в магазин, купил жрачки, из своего погреба солений выгреб. Золотов думал, что они тут переночуют, но полковник сказал свое сакраментальное – уходим в ночь. И Золотов понял, что поспать им сегодня не придется.
Россия, Москва
Два года до Катастрофы
Уходим в ночь
Кровь городов В сердце дождя, Песни звезд у земли на устах, Радость и грусть, Смех и печаль — Все в наших руках. Визг тормозов, Музыка крыш — Выбор смерти на свой риск и страх. Битва за жизнь Или жизнь ради битв — Все в наших руках. Что проросло, То привилось, Звезды слов или крест на словах. Жизнь без любви, Или жизнь за любовь, Все в наших руках. «Алиса»Уходим в ночь…
Сложнее всего – наказать того, кто ничего не делает. Его просто не за что наказывать – кроме факта ничегонеделания, но это еще надо увидеть. А тот, кто что-то делает, всегда в чем-то да виноват…
– Будешь…
Золотов, тогда еще капитан и простой оперуполномоченный, высыпал пакетик швейцарского сырного супа в крышку от термоса, добавил кипятка. Поставив на торпедо, стал ждать, пока разведется.
– Кофе нет?
– Не-а.
…
– И на фиг тебе кофе?
– Чтобы не спать.
– Желудок посадишь и все.
– У меня желудок луженый.
Их «Форд» – неприметный «Фокус», но с мощным мотором, пригнанный из Германии, – стоял в московском проулке. Где? Москва большая, какая разница. Проулок выходил на улицу, на которой стояло необычно много дорогих машин.
Там впереди был подпольный игорный дом, по совместительству еще и бордель. Его любили посещать высокопоставленные чиновники и работники конторы дяди Никанора. А они соответственно документировали.
Они – это спецгруппа. Грузчики – в смысле те, кто грузит. В переносном смысле – загружают то есть. Группа, которой нет ни в одном приказе по личному составу МВД. Которой не существует на бумаге – ни штатного, ни приказа о создании, ничего нет. Потому что цель создания группы была такой, что следов оставлять было нельзя – никаких. Подрывные действия и слежка за высокопоставленными сотрудниками ФСБ, Минюста, Следственного комитета, Генпрокуратуры. Накапливание компромата, при необходимости – активные действия.
Все, необходимое для того, чтобы Система, служба могли выжить.
Началом, возможно, послужила та знаменитая и до сих пор не признаваемая акция, когда группы сотрудников МВД были направлены для ареста Андропова. Две перехватили, но одна прорвалась и устроила бой прямо в центре Москвы. Потом пришедший в министерство Федорчук основательно погромил структуры МВД, но потом они восстановились. Уже на новой основе.
Ельцин больше доверял МВД, чем ФСБ, и потому на основе МВД начали создавать что-то вроде внутренней разведки. Структуру, которая могла бы действовать в своей стране, как в чужой. Процесс довершил Рушайло… но потом к власти пришел Путин, и вновь пришлось переходить на нелегальное положение. Легче стало только тогда, когда объявили борьбу с коррупцией – фактически свободную охоту.
Силовики получили мандат грызть друг друга.
Система извлекла урок из прошлых провалов – теперь те, кто работал в ней, вообще не числились в Москве. Они приезжали сюда на учебу, переподготовку, за новым назначением, в состав сводных следственно-оперативных групп. Но, помимо основной работы, делали и ту, что они делали сейчас.
Объединяли их слова «уходим в ночь» – значит, поспать опять не придется.
Там, впереди, одна из машин принадлежала генералу ФСБ. Не действующему, из активного
