Вскоре дорога пошла под уклон. Внезапно меня словно что-то кольнуло внутри, и я оглянулся в сторону жилых многоэтажек, пока те не скрылись из виду. Странно, почему всем кажется, что в спальных районах нет души? Я был уверен – тот, кто так считает, сам не видит дальше своего носа. В этих местах я вырос, знал здесь каждый двор, каждый закоулок. К каждому дому относился трепетно, будто сам его построил. Не перестал любить даже после того, как грянула война, превратив весь город в скопище мертвых руин. Знал каждый домик не только по его номеру, но и по архитектурному проекту. С закрытыми глазами среди них ориентировался. И дома словно отвечали мне взаимностью, открывая одиноко гуляющему среди них человеку своеобразные клады, разрешая забрать из квартир различный хабар…
И сейчас многоэтажки смотрели на меня с немым укором в мертвых глазах-окнах. Как уже старые и больные родители смотрят на выросшее и собравшееся покинуть их чадо. Дескать, куда это ты? Бросаешь нас? Не уходи, ведь мы без тебя долго не протянем…
Я поморщился и отвернулся. Что это на меня накатило? Детсад какой-то. Уже и на денек-другой не отлучишься, сразу сердце воет. Да, домоседство до добра не доводит.
Миновали железную дорогу, направляясь к обрушенному метромосту. Теперь от него осталась лишь одиноко торчащая из Москвы-реки опора, похожая на гнилой зуб неведомого гиганта. Эх, жаль, что снесло мостик. Сейчас прошли бы сразу к другой станции метро, и дело с концом. Впрочем, хорошо еще, что хотя бы так можно ходить. А то вон от жилых высоток Красногорска не осталось вообще ничего. Повезло еще, что Митино уцелело…
На обрывистом берегу реки Бах остановил отряд и долго вглядывался в темную громаду «Крокуса». Результатом осмотра он явно остался недоволен, потому что тихо, вполголоса, зарычал.
– Что такое? – спросил Вася.
– Там живут твари, очень любящие жрать, – ответил солдат. – У них офигенный слух. Малейший шорох чуют. На том берегу сейчас всюду их следы. Шастают недалеко, суки. Поэтому, как двинемся дальше – идем тише мыши! Разговаривать, кашлять, чихать, пердеть – запрещено! Если повезет – попадем на Мякинино живыми.
Спускаться к воде пришлось очень осторожно – промерзлая земля сильно обледенела. Ладно еще сам навернешься, так ведь еще и оружие в снегу изваляешь. Да и приказ Баха накрепко засел в голове. На ледяную гладь Москвы-реки я наступал с легким благоговением – вот она, граница привычного мира. Что ждет нас там, впереди?
А впереди – огромный «Крокус», который с каждым шагом становился все ближе. Эх, сколько же воспоминаний было связано у меня с этим зданием! Гигантское черно-серое строение напоминало приземлившийся на Землю космический корабль – и своим внешним видом, и возможностью, попав внутрь, на время забыть про этот мир. Столько развлечений и разного рода чудес было внутри. И все испарилось бесследно. Сейчас здесь остались лишь потухшие мечты да мутанты…
Кстати, где они? Уже реку пересекли, и на противоположный берег ступили, а их не видно. Впрочем, черт с ними, пусть и не появляются. Вот только Бах не был беспечен. Замерев еще на пару минут, он тщательно осмотрелся, затем двинулся вперед едва ли не на цыпочках. Мы последовали за ним, точь-в-точь повторяя шаги товарища.
Остатки метромоста остались по правую руку, по левую теперь возвышалась громада «Крокус-Экспо». Раньше тут хотели построить еще что-то – вся округа была заполнена досками, кирпичами, арматурой и другими стройматериалами. Иногда что-то из этого, скрытое под слоем снега, попадалось под ногами. То и дело кто-нибудь из троих спотыкался. Приходилось прилагать немало сил, чтобы не зашипеть от боли и не выругаться. Скорость, и без того небольшая, снизилась до минимума – командиру приходилось долго прощупывать снег под ногой прежде, чем наступить куда-либо. При таких раскладах ошибиться было очень легко.
Увы… Когда мы миновали почти половину пути до заветного вестибюля, фортуна отвернулась от нас. Шагающий последним Василий вдруг поскользнулся, он замахал руками в тщетной попытке схватиться за что-нибудь и, чуть-чуть не дотянувшись до меня, рухнул наземь. Раздался громкий треск. Ошалевший Вася приподнялся на локтях и, чувствуя как что-то хрустит под коленями, разгреб руками снег. Его взору предстали человеческие кости. Боже, да здесь куча обглоданных мертвецов!
– Е! – воскликнул парень, совершенно забыв о приказе Баха.
Приподняв голову, Петров наткнулся взглядом на широкую фигуру командира. Его глаза обещали юноше тысячи самых жестоких пыток.
– Ты… – прохрипел Бах. – Ничтожество. Червь…
– Ребята! – шепнул я, показывая рукой в сторону Крокуса.
В проеме одного из служебных выходов виднелся силуэт мутанта. Мгновением позже тварь вышла на свет, и мы содрогнулись от ужаса и отвращения. Существо чем-то напоминало собаку, вот только голова… Длинная вытянутая морда с маленькими глазками-щелочками, дырочками в черепе вместо ушей и пастью с несколькими рядами зубов вовсе не делала эту животинку привлекательной. Вдобавок еще и кожа грязно-серого цвета, без единого намека на шерсть. Как будто существ этой породы отливали из стали, и это на самом деле какие-нибудь големы или гаргульи… Несколько секунд мутант принюхивался, словно раздумывая, бросаться ли в атаку, а затем в проеме показалось еще несколько таких же существ.
– Огонь! – воскликнул Бах и, опустившись на колено, дал короткую очередь из автомата.
Тварь, первой показавшаяся нам на глаза, первая же и подохла. Ее сородичи немедленно бросились в атаку. Я, приняв ту же позу, что и командир, встретил их огнем из АКСУ. На мутантов обрушился свинцовый дождь из трех стволов. Полдюжины лже-собак сразу же попадало на землю, но из здания выскакивали новые. Упереть приклад в плечо, нажать на спусковой крючок. Грохот, отдача, ствол задирается вверх, вражина падает. Твари наступали кучно, так что промахнуться сложно. Что уж говорить про Баха. Да и Вася молодец, бьет редко да метко, и каждая выпущенная из его «Багиры» пуля оказывается смертельной.
– А, всех не перестреляем! – заорал Бах. – Отступаем, живо!
Щелк! Мой автомат отказался выплевывать очередную порцию «свинцовых пилюль». Перезарядить нужно. Да вот только времени нет.
Автомат командира выстрелил в последний раз и тоже заглох. Вскочив, бородач ринулся в сторону метро, махнув рукой остальным. Мутанты, лезущие из проема, немного подзадержались – им мешали два десятка туш. Кое-кто из зверюг так и вовсе решил закусить своими же сородичами, еще больше мешая остальным. Так что у нас появилась небольшая, но фора… Пока другая стая тварей не ринулась наперерез. И откуда они взялись?!
Развернувшись, мы увидели, как собаки из
