– БЕЙ! – крикнул Бах, и тут же вслед швалкерам полетела светошумовая граната. Хлопнуло. Отряд противника остановился, рассыпался. Один из врагов упал после выпущенной бородачом очереди. Другой человек увидел нас в окнах, вскинул оружие, но, не успев выстрелить, тоже повалился в снег. Остальные, включая девушку и Алика, рванули ближе к стене, стремясь попасть в «мертвую зону» для наших пуль. Скорость они взяли немалую, но и мы не дремали. Бах еще раз выстрелил, и третий противник, совсем немного не добежав, споткнулся и рухнул. Я тоже выбрал цель, спустил крючок и… Ничего, кроме щелчка. Перекос патрона? Твою ж мать, ну почему сейчас?! Враги, тем временем, уже были вне зоны обстрела. Их осталось всего двое, и… Боже, теперь они не будут думать ни о чем, кроме как о спасении своих собственных жизней. Им больше не нужны пленные. Они их убьют. Прямо сейчас… Нет, нельзя этого допустить!
– Меня! – воскликнул я, отбрасывая автомат. – В меня цель!!!
И, обнажив нож, выпрыгнул в окно. Приземлился удачно, не упал. Но сразу же помчаться к врагам не смог – ноги подогнулись, да и дыхание перехватило. Все-таки, не нужно было ничего орать перед прыжком… Враги, тем не менее, меня услышали. Вскинули автоматы, направили на меня. Но на того, что стоял поодаль, набросились Мария с Аликом, вцепились в оружие, толкнули… Пока что остался только один. Я сделал к нему несколько шагов, но понял уже, что не успеваю. Загрохотал автомат, и мой нож, который я держал перед собой на уровне груди, вдруг вырвало из руки. Правый висок обожгло. Не обращая внимания на боль, я из последних сил добежал до противника, вцепился в его автомат. Отвести, хоть немного отвести опасность от пленных! Но швалкер оказался проворнее меня – пнул в голень так, что я не удержался и упал на колено. Вырвал оружие, замахнулся прикладом. В голове что-то взорвалось, и я окончательно упал. Слабо барахтаясь, попытался встать. Странно, почему я так плохо вижу. Что-то попало в глаза. Кровь?
На меня сверху что-то навалилось, прямо на закрытое респиратором лицо. Прижало к земле. Я попытался скинуть непонятную тяжесть, но силы окончательно покинули меня…
* * *Зрение вернулось не сразу. Сначала появилось ощущение прикосновений. Кто-то ощупывал мою голову. Ох, эти нежные руки… Кажется, я узнаю их.
– Мария, – прошептал я и открыл глаза. Это действительно была она. И мне показалось, или лицо у девушки действительно заплаканное?
– Ты меня напугал, – всхлипнула Маша. – Идиот. Зачем же так бросаться на человека? У него же пушка!
– Ты не понимаешь… – голос у меня был осипший. Горло пересохло. – За тебя всех порву. Голыми руками… Если надо.
Девушка прижалась к моей груди и затряслась от рыданий. Я обнял ее в ответ и прислонился щекой к ее голове, вдыхая аромат волос. Она жива. Главное, она жива. И невредима.
– Я за тебя тоже, слышишь, – произнесла Мария. – Только прошу, больше так не делай…
– Не спасать тебя. Нет уж, не дождешься, – попытался улыбнуться я.
Подвинулся, меняя позу, и только теперь понял, что обстановка изменилась. Мы находились не на улице, а в здании. Я сидел, прислоненный спиной к стене, и на мне не было респиратора. Черт побери, значит, я все же отключился…
– Елки… Где мы?
– В больничном корпусе, – последовал ответ. – Где мы все и были до этого. На первом этаже. Петров и Бах отправились искать оружие с боеприпасами, а Алик с Самураем здесь, охраняют нас.
– Ясно… – произнес я, вставая на ноги.
Чувствовал я себя будто с недосыпу. В голове – тяжесть. Я дотронулся до пострадавшей брови и поморщился.
– Смотри-ка. Щипит!
– У этих, убитых вами, обнаружились аптечки со спиртовыми настойками и ватой. И я смогла обработать твои раны. Когда увидела тебя, залитого кровью, – девушка замялась. – Подумала, что убили… К счастью, ошиблась. Кровь была, по большей части, чужой. А у тебя, так, царапины да ссадины. Возможно, синяки. Ну, и бровь этот гад тебе разбил. Вот, кстати, держи, – Мария подала мне мой респиратор.
– Спасибо.
– Шо, очухался? – к нам подошел Алик и от души хлопнул меня по плечу. Левому. Но не обратил внимания на мое скривившееся от боли лицо, и принялся трясти мне руку.
– Ну, ты, блин, даешь! Уважуха тебе. Мужик просто! В первый раз вижу, чтобы вот так бабу защищали! С ножом на автоматы!
– Благодарю, – ответил я. – Но, может, мне и не пришлось бы так делать, если бы ты ее охранял, как я просил.
Алик отпустил мою руку и нахмурился.
– Ты на что это намекаешь? – воскликнул он. – Да мы выползли на улицы без шума, чинно-мирно. Пошли вдоль домов, и тут эти как выбегут! Человек десять. Что мне оставалось, голыми руками их валить?
– Успокойся ты, – поморщился я. – Шучу же. Скажи лучше, с какого фига эти придурки медлили, и что они вообще хотели?
– А шут их знает! Начали задавать вопросы про какую-то галиматью, я ответов не знаю совсем. К девчонке тоже докапывались. Но в итоге я им мозги запудрил. Начал нести такую лютую ахинею, что они сочли нас чуть ли не важнейшими пленниками.
– Он прав, – присоединилась Мария. – Только пудрили мы вдвоем. Я сказала тем людям – могу своих людей пригласить сюда же, они тоже много знают. Только надо сигнал им подать. Я надеялась, что вы недалеко ушли, и зажгла дымовуху, мне позволили… Я знаю, что поступила нехорошо, подставила вас. Прости!
– Ты не виновата, все правильно сделала. А дальше что было?
– Шухер начался, – сказал Алик. – Все палят, куда-то бегают, что-то по рации спрашивают. А нас держат под прицелом и не отпускают, ничего не говорят. Потом только чуть ли не под зад пнули – пошли, мол! И мы отправились на улицу, где вы их всех перещелкали. Вот так. Сегодня у фашистов черный день.
– Что?! – изумился я. – Шталкеры – фашисты?!
– Ха! Жжешь, друже! Да, типа фашисты. Четвертый Рейх, едрить их в пень. У них еще знаки на такую свастику похожи… Недорисованную.
– Отпад, – произнес я.
Удивляться действительно было чему. Кроме всяких прочих общин вкупе с сатанистами в метро еще и последователи Гитлера обитают? Мир полон сюрпризов…
– Не думал, что нынче такое возможно, – сказал я. – Мир в руинах, а они…
– Тю, – хихикнул коротышка, – ты думаешь, они прямо все такие идейные? Да там больше отморозков всех мастей. Хотя я с ними дела раньше вел. Ну, чисто бизнес, понимаешь. И когда с некоторыми из них пообщался, то подумал, что они и вовсе на неоязов похожи.
– На кого? – не понял я.
– Неоязычники, – Алик сделал какой-то странный жест рукой в воздухе. – Ну, эти, странные такие, до Трындеца еще мелькали,
