Она его! Наконец-то его… доверчивая Красная Шапочка попала в лапы сексуально озабоченного Волка. Зверь внутри требовал взять Алю прямо здесь, излить в нее семя и поставить брачную метку на плечо, чтобы все знали: ОНА ЕГО. Но усмирять свою животную сущность Смотрящий за Альва-Арной, к счастью, умел. Или к несчастью?
Убедившись, что Аля полностью готова к переходу на новый уровень отношений, Джетт подхватил ее под спину и колени, поднялся вместе с ней и в три широких шага дошел до кровати. Бережно опустил свою красавицу на белые простыни, стянул с нее расстегнутую рубашку и, залюбовавшись точеной фигуркой, принялся расстегивать ремень на собственных штанах.
Из окна серебристой дорожкой падал лунный свет, и теперь Аля видела любовника куда лучше, чем в темном шкафу. Она часто заморгала, пытаясь его рассмотреть, и он, боясь, что это может охладить ее настрой, снова впился в чуть приоткрытые губы. Девушка на мгновение замерла, а потом принялась торопливо стаскивать с него футболку, мешавшую добраться до тела.
И это у нее непременно получилось бы, но… громкий лай Рэя смешал все карты. Алекса остановилась и напряглась. Джетт, как хирург во время сложной операции, понял, что теряет ее… окончательно и бесповоротно. Даже поцелуй, секунду назад будоражащий кровь, стал каким-то пресным, безжизненным. Отстранившись, он внимательно посмотрел на девушку. Она – на него.
Рэя впервые в жизни захотелось прибить.
– Почему он лает? – пробормотала Аля, прислушиваясь к звукам, доносившимся снизу. Судя по всему, разгромив гостевую спальню, пес отправился хозяйничать на первый этаж и… тоже что-то там натворил. – Вдруг медведь и сюда явился? – выдвинула невероятную версию она.
– Нет.
– А если…
– Однозначно нет!
– Тогда, может, белки? – продолжала с умным видом рассуждать его зеленоглазое наказание, абсолютно не замечая, в каком он состоянии. – Пойдем посмотрим? – добила она.
– Я сам! – процедил Джетт, скрипнув зубами. Если для того, чтобы получить эту женщину, ему придется свернуть десяток рыжих шей… что ж, хор-р-рошо! Будет на кого выплеснуть накопившуюся агрессию.
Рэй сбежал, как только услышал тяжелые шаги хозяина. Он, в отличие от наивной художницы, прекрасно знал, когда лучше не попадаться ему на глаза. Белки тоже знали, но лесника не видели, пока тот не открыл входную дверь. Злой, растрепанный, с горящими желтым пламенем глазами и с руками, на которых стремительно удлинялись и заострялись ногти, а еще росла серебристая шерсть.
– А мы тут… орешки принесли, – пробормотал рогатый предводитель, глядя снизу вверх на очень-очень сердитого оборотня, балансирующего на грани промежуточной трансформации.
Его слова послужили командой к действию для безрогих сопровождающих. Четыре белки, встав на задние лапы, лихо нацепили свитые из травы юбки и, вооружившись самодельными маракасами, принялись трясти ими в такт зажигательного танца. От такого зрелища у Джетта глаз задергался, а улыбка, подаренная грызунам, подозрительно напоминала звериный оскал.
– Закопаю, – «ласково» сообщил он.
– Эй! – возмутился Роки, предусмотрительно отскочив. – Ты же сам велел принести орешки на порог, мы и принесли! Кто виноват, что художница к тебе переехала? – добавил ехидно.
И ведь не откажешь в логике. Как им таким прилежным теперь шеи сворачивать?
Группа поддержки согласно зацокала, воинственно потрясая «погремушками».
Или все же свернуть?
– Брысь! – прикрыв ладонью глаза, приказал лесник. – Пока я добрый. А то пущу весь ваш танцевальный коллектив на шубу… для художницы.
– Да мы же от чистого сердца…
– Считаю до трех, – тихим незлобным шепотом произнес он. – Раз… – Шуршание маракасов резко прекратилось, как, впрочем, и цоканье. – Два… – В темных зарослях мелькнули рыжие хвосты. – Три! – Убрав руку от лица, Джетт криво усмехнулся, поднял с земли лопух с лесными орехами и открыл дверь, намереваясь вернуться к Але и продолжить начатое.
– Эй, а «спасибо» где? – крикнули с ветки.
– Пожалуйста, – буркнул он.
– За что?
– За то, что уши не надрал и хвост не проредил! – пояснил Джетт, возвращая рукам человеческий вид. Он громко хлопнул дверью, не желая больше общаться с пушистой братией. – Заразы, – пробормотал, бросая на стол угощение. – Нашли время явиться! Наверняка ведь специально приперлись именно сейчас… диверсанты хреновы! – И рассмеялся, вспоминая танец в юбках.
На второй этаж он поднялся бегом, вошел в спальню и замер, узрев премилую картину. Алекса сладко спала, подложив ладонь под щеку. Такая маленькая на его большой кровати, полностью обнаженная и по-прежнему безумно желанная. Только на этот раз совесть победила инстинкты – подойдя к своей спящей девочке, Джетт осторожно накрыл ее одеялом. Не удержавшись, он легонько поцеловал обнаженное плечико, на которое просто так и просился брачный укус.
– Сладких снов, солнышко, – шепнул еле слышно.
Аля не ответила, но губы ее дрогнули в слабом подобии улыбки. На мгновение показалось, что она вовсе не спит, а умело притворяется. Джетт, чуть нахмурившись, пригляделся к ее расслабленному личику, прислушался к ровному дыханию и, тяжело вздохнув, покинул комнату. Вместо жаркого секса его ждал холодный душ и очередная пробежка по лесу. Надо было навестить дом брата, проверить, нет ли там призрака Калеба, а заодно и забрать вещи художницы.
Хотя кого он обманывает? Вещи – первоочередное! А то, не приведи духи, протрезвеет его непоседливое чудо к утру и решит вернуться назад. С ее тягой к приключениям такое вполне возможно. А так… рюкзак уже здесь, дом со всеми удобствами в ее полном распоряжении, сторожевой пес тоже. Живи – не хочу! Ну а хозяин готов исправно кормить гостью клубникой со сливками и отдавать ей свои рубашки… лишь бы осталась с ним.
Днем…
– Где я? – В хриплом голосе с трудом узнала собственный.
Резко сев, обнаружила, что спала, в чем мама родила, но вроде как одна и под одеялом. Где-то на задворках сознания маячил не менее насущный вопрос: «Где лесник?», но отсутствие оного (не вопроса, а лесника!) сейчас было даже кстати. Последнее, что я четко помнила после приключений в стиле фильма ужасов с ночной пробежкой по лесу, это как меня поили коньяком, от которого все в горле горело. Но, учитывая озноб и большой шанс заболеть, это было полезно.
После приема горячительных напитков я, кажется, грелась в ванной. Долго и весело: с пузырьками и песнями. Еще помню шкаф и рубашку, упорно не желавшую застегиваться правильно, а потом… о-о-о… потом все, как в тумане… в розовом… с алыми сердечками. Ёшкин кот! Я что, соблазнила бедного мужика, едва попав в его дом? Стресс, конечно, прекрасное оправдание, а коньяк – еще лучшее, но что теперь подумает обо мне Джетт? Я ведь не такая!
Или все же такая?
На самом деле вчерашнюю ночь я помнила лишь урывками, хотя мое пребывание в мужской спальне говорило само за себя. Это ведь мужская спальня, да? Судя по интерьеру и небрежно брошенной на спинку кресла
