– Сила притяжения взяла нас с лесником в оборот. Вернее, сила проклятия, наложенного на Джетта твоим покойным мужем. Ты ведь все знала с самого начала, верно?
Мира не только закрыла рот, но и поджала губы. Чтобы она не сорвалась с крючка, как в прошлый раз, я торопливо заговорила:
– Ты только не подумай плохого: мы с Джеттом всем довольны, правда. Нас на самом деле очень влечет друг к другу, и мы хотим попробовать сделать этот вынужденный брак настоящим. Я даже благодарна вам с Калебом за сводничество.
– Правда? – воодушевилась Миранда, нервно дернув себя за светлую прядь. Волосы у нее были золотистые и чуть вьющиеся. Падали мягкими волнами на плечи, обрамляя смазливое, но очень уж бледное личико, на котором яркими сапфирами блестели большие голубые глаза.
– Правда-правда, – уверенно закивала я. – Но, Мира, тебе не кажется, что пора раскрыть все карты? Ты упоминала об эротических снах, помнишь? А потом свернула чат и долго не отвечала на мои звонки и сообщения. Почему? – Она молчала, кусая губы, а я продолжала убеждать: – Просто расскажи мне эту историю с самого начала. О тебе, о твоем муже, об этом странном проклятии, в замес которого угодили мы с Джеттом. Я интересовалась у него подробностями, но, сама знаешь, приходится все тянуть клещами. К тому же на большинство вопросов он отвечает, что это не его тайна, а твоя. Поделись со мной своей версией событий, прошу! – Отмахнувшись от Роки, пытавшегося нашептать мне что-то на ухо, я выжидающе посмотрела на подругу. – Ты очень мало говорила о своем супруге. Я не пыталась расспрашивать, боялась причинить этим боль. Но сейчас мне очень нужна информация. Ночью нам с Джеттом предстоит прыгнуть в костер. Согласись, я просто обязана знать все!
– А если тебе не понравится это «все»? – осторожно спросила Миранда.
– Лучше неприятная правда, чем моя больная фантазия, которая уже начала рисовать мировые заговоры в одном отдельно взятом лесу. Колись, подружка, что вы там с Калебом наворотили? – усмехнулась я, стараясь подбодрить ее своим нарочито веселым настроем, хотя на самом деле от такого вступления мне стало не по себе.
– Прости меня, – вздохнув, выдавила она. – Я думала, что занимаюсь благим делом: ищу подходящую пару для последнего оборотня из рода Данов. Калеб уверял, что Джетт так и останется холостяком, если ему не помочь. А еще поведал мне о проклятии, в которое обратились брошенные им слова. Рассказал, что снять его может только человеческая девушка, а не одна из двуипостасных. Он подробно расписал, как именно эту самую девушку найти, используя фамильный браслет. Не знаю, что муж там нахимичил, но изумрудный индикатор начал реагировать на потенциальную пару для Джетта, а не для Калеба. Так я и узнала, что ты подходящая. – Она замолчала, уставившись на свои руки. Пальцы ее чуть подрагивали, выдавая напряжение. – Я верила, что супруг раскаялся, что действительно хочет помочь брату и спасти род! – выпалила Мира, вновь взглянув на меня. – А он…
– Что он? – поторопила ее с ответом я, когда пауза вновь затянулась.
– А он поступил как всегда! – В сердцах Миранда треснула ладонью по столу, за которым сидела. Изображение дернулось – видимо, гаджет подпрыгнул от удара.
– Как всегда – это как?
– Как эгоистичная сволочь!
– Можно отсюда поподробнее?
Я подалась вперед, всем видом демонстрируя повышенный интерес к затронутой теме. Роки «грел уши», став практически прозрачным. А белки продолжали мучить блендер и маракасы под строгим надзором Рэя. Не дом, а цирковая площадка какая-то, ей-богу!
– Дело в том, что высшие духи, которыми в общем-то и являются братья Даны, после смерти не уходят на свет, как обычные люди, а возвращаются в Великий костер, чтобы переродиться в новом теле. Естественно, прошлую жизнь они не помнят, так что узнать в младенце кого-то из почивших знакомых практически невозможно, – начала свой рассказ Миранда. Причем как-то издалека. Но я все равно не перебивала, боясь спугнуть удачу. – Так вот… к чему это я. – Мне бы тоже хотелось знать, к чему, однако я стойко молчала, продолжая выразительно взирать на блондинку в окне видеочата. – Этот самый огонь, вернее, его хранители собирают потерявших тело элементалей в течение нескольких суток.
– Даже быстрее, – вклинился с уточнениями Роки, на которого я недовольно цыкнула.
– Низших быстрее, да, – согласилась подруга. – Чтобы не попасть в плен синего пламени, высший дух должен быть привязан к кому-то из живых. Понимаешь, к чему веду?
Покосившись на муза, я кивнула. Он, помнится, втолковывал мне нечто подобное, хотя, в отличие от брата Джетта, являлся духом низшим. Вероятно, принцип для всех один: не хочешь нырять в костер – бросай якорь. Роки нашел меня и установил связь через мои художественные способности. А Калеб… хм. И что же Калеб?
– Призрак моего покойного супруга выбрал меня, – вздохнула Мира.
– Разве его удерживает от перерождения не Джетт, с которым он объединен действием проклятия? – нахмурилась я, вспоминая все то, что удалось выяснить у лесника.
– Не знаю, насколько причастно к делишкам Калеба ваше проклятие, но энергию он тянет из меня. Уже давно. Не так, чтобы сильно – на здоровье это почти не сказывается, разве что устаю быстрее обычного, больше сплю и ем.
– Тянет энергию? – Чем дальше, тем страннее. Выходит, этот загулявший элементаль в прямом смысле слова паразит, сосущий чужую силу?
– Да. Чтобы чувствовать себя уверенно в мире живых и успешно скрываться от поисковой магии хранителей, духу нужна постоянная подпитка. И дать ее можем только мы – добровольно связанные с ним люди.
– Р-р-роки? – Я метнула гневный взгляд на муза, но того и след простыл. Ладно, хрен с ним. Вопрос обмена энергиями обсудим потом. Наверняка ведь призрачный бельчонок не только моими художественными способностями насыщается.
– Да-да, Алекса. Твоя «пиявка» тоже к тебе не просто так присосалась, – подтвердила мою теорию Миранда. – Но низшему духу надо очень мало, так что ты можешь даже не замечать его энергетический вампиризм. Разве что есть начнешь за двоих: за себя и за него, зато толстеть точно не будешь, – успокоила меня она. – С высшими все сложнее. Калебу с каждым разом требуется больше сил, чтобы иметь возможность… – Миранда замолчала, подбирая слова. – Не материализоваться, а как бы это назвать… визуализироваться, вот!
– А если попроще?
– Иногда он на время становится осязаемым, понимаешь? Принимает свой прежний облик, ощущает вкус еды, вдыхает ароматы цветов и общается со мной, как раньше.
– Разве такое возможно? Он же умер.
– Оказывается, возможно. – Мира грустно улыбнулась. – Но каждый раз перед этим он приходит ко мне во сне, чтобы заняться любовью. И чем яростнее секс, тем более разбитой я просыпаюсь, а он, напротив, обретает искомую силу. Даже может дотронуться до меня, поцеловать. Это как… – Она прикрыла глаза, вспоминая свидания с покойником, а я поняла, что закипаю.
– Какого лешего?! – взвыла, сложив все воедино. – Мой сон с участием похотливого брюнета – это тоже его проделки? Он и меня решил
