— Может, маг что-нибудь нашептал, пока глаза лечил?
— Я бы тогда в Элроя с утречка влюбилась, как только физиономию увидела, — отмела я идею. — Тут другое.
— Измучилась? — сочувственно вздохнула подружка.
— Сил нет, как измучилась. Ты когда-нибудь была влюблена в мужика, которому тебе хочется сначала каблуком лоб разбить, а потом пожалеть и на рану подуть?
— Нет.
— Повезло! Понять бы, за что меня прокляли и как от этого избавиться. — Со страданием я прихлебнула пиво.
— Поняла! — Подруга хлопнула по столу ладошкой, я даже подпрыгнула. — Мне советовали сильного шамана из наших. Берет недорого и живет недалеко. Он точно скажет, что случилось!
Через пятнадцать минут изрядно нетрезвые мы с Фэйр долбились в двери шамана. В Зачарованном квартале по ночам почти не зажигали огней, феи в темноте видели отлично, а обычные люди к лесным переселенцам и в дневное время захаживать не любили. Фонарь в переулке горел всего один, и на каждый удар дверного молоточка о металлическую плашку отзывался нервным миганием.
— Может, шамана дома нет? — пробормотала Фэйр, бесцеремонно заглядывая в окно холла через приложенные к стеклу ладони.
Вдруг занавеска шевельнулась, и с другой стороны появилась бледная, призрачная физиономия.
— Мама родная! — вскрикнула подруга, отшатываясь от окна, и добавила парочку грязных ругательств на первородном языке фей.
О том, что в приличном обществе повторять их не стоило, я узнала в десять лет, когда выругалась за семейным столом, в точности копируя подружкин акцент, а матушка припечатала мне ладонью по рту. Столько лет прошло, а до сих пор помнилось, как горели губы.
Занавеска закрылась, и загорелся несмелый свечной огонек. Со скрипом отворилась дверь. Держа свечу высоко над лысой головой, на пороге вырос высокий худой господин со светящимися зелеными глазами. Из-под его плеч виднелись острые края черных бархатистых крыльев, похожих на крылья бабочек. Местный шаман оказался стопроцентным феем и сразу вызвал у нас с подругой доверие.
— Что вы хотели, девицы? — спросил он удивительно густым для столь отощалого создания басом.
— Здрасте, господин шаман, — хором поздоровались мы.
— Одна из вас пришла ко мне по любовному вопросу, — вдруг объявил он, впившись пристальным взглядом в растрепанную Фэйр.
От суеверного страха у меня по спине побежали мурашки.
— Она! — зачарованно подтвердила подруга.
Страшный взгляд шамана переместился на меня.
— Здрасте, — еще раз поздоровалась я. — Я влюбленная!
— Проходите, — подвинулся он, пропуская нас внутрь узкого холла, а сам направился в соседнее помещение, унеся единственный источник света.
— Обалдеть, — сдавленным голосом пробормотала я, скидывая туфли. — Ты видела, с ходу угадал!
— Я же говорила, что он сильный, — зашептала подруга.
Смущенные и испуганные, на цыпочках мы прошли в зал, превращенный из гостиной в ритуальный. Фей обходил комнату, зажигая оплавленные черные свечи. Помещение наполнялось неровными тенями и сладковатым ароматом. На алтаре ловил блики начищенный до блеска череп дракона. Неожиданно я заметила, что в клыкастой пасти не хватает пары передних зубов.
Считалось, что шаманы практиковали черное колдовство. Человеческие маги использовали внутренние резервы, годами учились в своих академиях, потом в приемных вешали дипломы на дорогой бумаге и считали, будто имеют право ломить цены. Феи, которым удалось сохранить знания и волшебство предков, обращались к природе, но по какой-то причине, словно из вредности, та наделяла их исключительно темным даром.
— Присаживайтесь, девы, — указали нам на пол, застеленный домотканым половиком.
Мы уселись, подогнув под себя ноги. Я пристроила на коленях сумку, а человек-бабочка, что-то беспрерывно шепча, налил из глиняного сосуда рюмочку коричневого напитка и опрокинул в себя.
— Колдовское питье, чтобы войти в транс и говорить с духами на одном языке, — пояснил он.
— А-а-а, — по-умному протянули две хмельные клиентки.
Я постаралась не сосредотачиваться на подленькой мыслишке, что после колдовского питья в воздухе, несмотря на навязчивый аромат свечей, явственно потянуло отцовским виски «Великий кардинал Марсини» (чтобы вы понимали, такого политического деятеля никогда не существовало, но посетителей трактира сей факт мало беспокоил). Вероятно, духи были готовы общаться только во хмелю, то есть мы находились на одной волне с шаманскими высшими силами.
Человек-бабочка устроился на полосатых подушках. На поверхности расправленных бархатистых крыльев виднелись размытые капли, как у бабочек.
— Что именно ты хочешь знать, влюбленная дева? — спросил он замечательным голосом.
— Меня приворожили?
— Духи леса утверждают, что ты действительно осквернена приворотом, — важно кивнул шаман.
— Как?
Фей закрыл страшные глаза с вертикальным зрачком, монотонно замычал одну ноту, потянулся ко мне и, заставив вжать голову в плечи, положил тяжелую руку на макушку. Не покривлю душой, если скажу, что у меня зашевелились волосы на затылке. Надеюсь, что прорицатель не почувствовал.
— Что ты ела в доме этого человека?
— В доме? А! В конторе? — Призадумалась и тут вспомнила, что сегодня, наверное, впервые со времен выпускных экзаменов в институте, я пропустила обед, полдник и ужин. — Шоколад!
— Вижу синюю коробку шоколада, — подтвердил фей.
— Коричневую, — поправила я.
— Вижу коричневую коробку шоколада, — промычал он, и за его спиной взметнулись крылья, потушив потоком возмущенного воздуха несколько толстых черных свечей.
И тут я поняла! Конечно! Шоколад оставила одна из претенденток в жены. Вероятнее всего, подопечная госпожи свахи решила пойти на обман и приворожить Элроя. Она же не догадывалась, что Дракон не выносит, когда в кабинете пахнет едой, и вкусняшка досталась стажеру.
— А что мне теперь делать? — растерянно уточнила я.
Шаман сжал мне виски пальцами, словно выуживал из сознания образы, — а потом посоветовал:
— Ничего не делай. Само пройдет.
От такого предположения в душе всколыхнулось возмущение. Приворот разве похож на насморк? Как он сам пройдет? Даже во время болезни лечат симптомы. Почему бы меня как-нибудь не полечить? Очень уж рябь в глазах, дрожащие руки и стучащее сердце мешают на договорах сосредотачиваться.
— Как так? — не утерпела я и оттолкнула руку мага.
Сопротивляться человек-бабочка не стал, сложил ладони на коленках, расставил крылья и открыл глаза.
— Если
