– Гуен, устройте, пожалуйста, моих людей, – произнес через некоторое время Палач, – а затем приходите вместе с князем и главой темной иерархии, нам многое обсудить нужно. – Затем он повернулся к майору Алексееву. – Вас, как будущего главу иерархии Равновесия, я тоже хочу видеть. Не считаю себя вправе в такой ситуации терять время, нам нужно определить тактику и стратегию действий.
Немного помолчав, Плетущий, снова вернув себе почти человеческий облик, подошел к Афанасию и сказал настолько тихо, что его слышал только тот:
– Потом обговорим все с тобой и Владиком. Извини, что покидаю в непривычном месте, но на мне сейчас неподъемный долг висит. И никто, кроме меня, его не исполнит…
– Да понимаю я, Андрюха… – вздохнул молодой гигант. – Тут есть на что поглядеть, походим с дедом. Блин, он и на деда-то не похож…
– Ну да, помолодел. Но он все тот же, несмотря на молодость.
– Оно так… Ну лады. Владька, ходь сюды, немочь бледная. Показывай, чего у вас тут есть.
Андрей с легкой улыбкой проводил друзей взглядом, он сейчас большей частью ощущал себя именно Андреем, а не Палачом. Однако вслед за этим снова вернулся в состояние последнего и двинулся за поклонившимся ему монахом вглубь двора, где вошел в одну из дверей гигантской пагоды Обители. Затем они долго шли по коридорам и бесконечным небольшим залам. Плетущий автоматически запоминал дорогу, впрочем, после инициации забыть что-либо он просто не мог – память стала даже не абсолютной, а скорее многомерной. Доступ к любой информации был мгновенным, и столь же мгновенно проводился многовариантный анализ всего известного, после чего делались выводы по основным критериям логики сущностей уровня Палача. Отнюдь не человеческой, человеческая логика в таких случаях просто не работала, слишком много факторов требовалось держать в сознании, люди на такое не способны.
Наконец Плетущий оказался в небольшом зале с куполообразным потолком, посредине стоял круглый стол, за которым уже дожидались его Гуен, Игорь, Торис и Михаил с Виктором. Видимо, телепортировались, иначе вряд ли бы оказались здесь так быстро. Ничего удивительного, остальные в этом помещении явно уже бывали и знали координаты для перемещения, кроме офицеров, конечно, но их, скорее всего, кто-то захватил с собой. Плетущий подошел к столу, отодвинул массивный стул и сел. Затем материализовал себе чашку с чаем, даже не задумавшись, как сделал это, и обвел присутствующих тяжелым, пристальным взглядом, от которого каждого пробрала морозная дрожь. Почему-то, невзирая на непрозрачные черные очки, сразу становилось ясно, что Палач смотрит именно на тебя.
– Давайте думать, что нам со всем этим делать, – хмуро произнес он через некоторое время. – Да и понять нужно, как мы дошли до жизни такой.
– Мы делали все, что могли, – поспешил заверить глава Конклава Неприсоединившихся.
– К вам претензий почти нет, – раздраженно махнул рукой Палач. – Одно то, что вы хотя бы частично запустили закон Воздаяния, уже очень много. Единственное, что я считаю вашей огромной ошибкой – раскол русского эгрегора на части. Почему вы позволили это?
– Не имели сил противостоять, – тяжело вздохнул Игорь. – Нас слишком мало, и открыто против иерархий мы выступать не могли. Работали тайно, но все равно многого сумели добиться, спасая Россию порой в последний момент. Светлым уже не первое столетие крайне мешает наша страна, она не раз срывала их планы, и желание уничтожить ее саму и ее народ стало их идеей фикс. Физически или хотя бы духовно. Они не раз пытались переформатировать общественное бессознательное русского народа, но не получалось – временного умопомешательства добивались, однако вскоре все возвращалось на круги своя. В том числе и благодаря нашим усилиям. Либеральная пятая колонна, конечно, оставалась после каждой их попытки и продолжала гадить всеми силами, но особого влияния никогда не имела. Не понимает русский народ готовности лизать землю под сапогами врага. И не принимает, поэтому относится к либералам с откровенной брезгливостью.
– Мне кажется, Игорь, что твое желание любой ценой сохранить существование Конклава в тайне стало манией и вредит делу, – негромко заметил Гуен. – Я тебе не раз это говорил, но ты не внял. Вот скажи мне, почему вы позволили троцкистам после смерти Сталина ошельмовать его и Берию? Ты хоть понял, какой страшный удар был нанесен тогда эгрегору России? А ведь ты работал со Сталиным напрямую!
– Я тоже хотел бы это знать, – присоединился к нему Палач. – Еще в бытность человеком меня крайне интересовало, каким образом Хрущев с камарильей победили. Чем это было обусловлено?
– На этот вопрос лучше меня ответит Торис. – Князь покосился на скривившегося, словно съел лимон, главу темной иерархии. – Он ко всему этому хорошо руки приложил…
Палач перевел на упомянутого требовательный вгляд.
– В начале 1951-го года и наши, и светлые аналитики подняли тревогу, каким-то чудом сумев ознакомиться с тем, что запланировал Сталин, – неохотно заговорил Торис. – До сих пор не знаю, кто и как смог получить доступ к планам русского вождя, его охраняли так, что ни один, даже самый опытный и искусный маг не мог подобраться. Однако данные были добыты. Аналитики провели многовариантный анализ и пришли к выводу, что в случае реализации этих планов наше поражением неминуемо, и буквально через тридцать лет возможно возникновение и быстрое расширение до всепланетного уровня новой общественной формации, реального коммунизма. Иначе говоря, солидарного общества горизонтальной направленности, вообще не имеющего властных пирамид, как таковых.
Он ненадолго замолчал, явно вспоминая случившееся тогда.
– Сталин собрался полностью удалить партию от власти и разрабатывал новую систему государственного управления, основанную на горизонтальных, а не вертикальных связях. Эта система предусматривала абсолютную невозможность возникновения элиты любого типа. Не сразу, конечно, но аналитики сумели понять, к чему приведет ее внедрение. По обеим иерархиям был объявлен высший уровень тревоги, сорвать планы красного диктатора следовало любой ценой, иначе всем нам вскоре не осталось бы места на планете. Нам пришлось пойти на прямое зомбирование людей из окружения Сталина, включая самого Берию, к которому мы смогли подобраться только к осени 52-го года, причем благодаря чьему-то недосмотру. Защиту ставил мастер очень высокого уровня, мы с вместе с Альвеном и ведущими магистрами иерархий едва смогли пробиться сквозь нее. Однако мастер не предусмотрел двойных эгрегориальных отражений, через которые мы и смогли пройти…
– Сглупил я… – поморщился Игорь. – В голову не пришло, что кто-то сможет пройти по крайним отражениям отражений в ментале. И проиграл… Почти все проиграл… А кто, кстати, ставил защиту Хрущеву и его людям? Никто из нас так и не сумел добраться до лысой твари, только через много лет удалось организовать его снятие.
– Мы с Альвеном и архимагистр Стрый.
– Скорее всего, последний. Лучшего мастера защиты на Земле нет, вы оба куда
