– Примерно так ты и выглядел.
– А почему я еще жив?
– Думаю, из-за громадного выброса целительской магии.
– А… только я жив?
Вопрос был более чем актуальным. Его величество нахмурился.
– Не знаю. Надо посмотреть. Ты лежи, а я пройдусь по дворцу.
– Эрик… не надо рисковать.
– Думаю, после того, что устроил Рамон, я уже ничем не рискую.
– Рамон?
– Тебя ранили. Парнишка-гвардеец затащил тебя сюда, а сам бросился на помощь товарищам. Вета хотела начать тебя лечить, но не успела. Заговорщики добрались до кабинета.
– И?
– Меня ранили, силу я не удержал, Ренара зацепило вторым, Рамон не успел. Все рухнуло на него…
– Бедный мальчик…
– Канал он удержал… думаю, дворец придется долго ремонтировать.
Алонсо посмотрел на аккуратно выжженный проем вместо двери. Там еще колыхалась серая пыль – единственное, что осталось от гвардейцев.
– М-да…
– Он выпустил наружу силу. Сожгло, по моим представлениям, человек пятьдесят, кабы не больше, и вся их сила обрушилась на меня. Столько смертей…
– Ты…
– Ритуал я провести не смог, но маг жизни – существо полезное.
– Ты…
– Она. Самая простая передача силы, и заклинание исцеления. Оставалось только перегонять энергию, чтобы увеличить охват.
– Девочка жива?
– Жива, я проверил.
– Фу-у…
Алонсо вздохнул с облегчением.
– Да, девочка сильная оказалась.
– Она рассказывала, что долго тренировалась не показывать силу, сдерживать, выплескивать понемногу, контролировать…
– А тут получилось обратное? Но она справилась.
– А не…
– Не знаю. Могла, конечно, выгореть, но в любом случае я ее не брошу.
В этом Алонсо и не сомневался. Как все демоны, его величество умел быть и беспощадным – и благодарным.
Второе, конечно, реже встречается среди демонов, хотя и люди не грешат благодарностью. Но на Эрика можно положиться. Только…
– Захочет ли она сама жить, если выгорит?
– Маги жизни не могут не лечить, но это можно и без магии. Справится. Поможем. Все же мы теперь кровные родственники.
Канцлер поперхнулся и уставился на Эрика большими круглыми глазами.
– Мы кровь смешали. Самый простой путь передачи силы.
– А, тогда понятно.
– Лежи, раз тебе все понятно. Пойду посмотрю, кто там по дворцу остался.
– Думаешь, кого-то не добило или, наоборот, как меня, вылечило?
– Думаю, что противник сейчас спешно удирает в сторону… Интересно, где у нас Ришарды?
* * *Герцог Ришард уже знал, что произошло. Сложно не узнать, когда невооруженным взглядом все видно. Как встало зарево над Алетаром, как разошлись во все стороны волны боевой магии, а потом целительской… И герцог понял, что проиграл.
Если победил проклятый демоненок. Конечно, он провел ритуал. То есть уже завтра-послезавтра кордоны со столицы будут сняты, и ему станет очень тесно в Раденоре. Почему король до сих пор ничего с ним не сделал?
Некогда. Тут бы с эпидемией разобраться. И сил нет. Когда такое дело, каждая капля на счету, каждый маг. А вот сейчас, когда проблема решена…
Ришард все поставил на эту карту. Теперь или корона – или плаха. И второе вырисовывалось все более отчетливо. Хотя вряд ли его величество изменит своим принципам ради него. Плаха – слишком милосердно. Знал герцог, какими путями расстаются с жизнью иные пленные.
Мужчина метался по комнате, а потом в дверь постучали. Тогда он обернулся и нетерпеливо рявкнул:
– Войдите!
И тут же успокоился, увидев лицо храмовника.
– Ага, вы…
– Я, ваша светлость.
– Да, светлость. Вы видели?
Храмовник отбросил излишнюю вежливость.
– Видел. Судя по всему, две наши карты биты.
Герцог грязно выругался в адрес короля.
– И сумел же…
– Я не знал, что некроманты способны лечить. Но, видимо, он смог повернуть наше заклинание вспять.
– И что теперь?
– Думаю, начнет искать вас.
Герцог так не думал, он точно это знал. Начнет искать? Нет. Герцога даже не объявят вне закона, чтобы не поднимать беспорядков. Просто в один прекрасный момент ему на плечо ляжет тяжеленная лапа с когтями, и тихий голос проникновенно скажет: «Прощай, предатель». Или не скажет. Его величество не станет тратить время на банальности. А учитывая его талант к некромантии, может случиться и иначе. В один чудесный день Ришард просто сгниет заживо. Быстро, но мучительно.
Что может быть проще для некроманта? Наслать порчу по родственной крови, а таковая наверняка у него есть…
Герцог поежился, посмотрел на приближенного.
– Вы обещали.
– И сделаю, что обещал. Правда, не сейчас.
– Когда же?
На язык так и просилось «когда меня убьют?», но герцог привык сдерживаться.
– Дня через четыре, может, через пять.
– Почему так поздно?
– Ему нужно время доехать, а к тому же… Должны открыть ворота Алетара.
Герцог хмыкнул. Да, должны. На расстоянии этот человек ничего не сможет сделать. Но… как же тяжко ждать! И страшно.
Приближенный словно прочел его мысли.
– Думаю, его величество сейчас не в состоянии колдовать.
– Думаете – или не в состоянии?
– Уверен. Судя по количеству выплеснутой силы, он не просто выложился до донышка, ему пришлось еще и принести немалые жертвы…
– Этими мы его обеспечили. Если гвардия не справилась… Знаете, сколько с меня сдерет их родня?
– Вряд ли они осмелятся требовать что-то с короля. Законного, поддержанного Храмом и любимого народом.
Ришард хмыкнул. В народной любви он сомневался. А «не осмелятся требовать» – это уж вовсе фантазия. Люди – они неблагодарные. Ты ради них из кожи вон лезешь, стараешься все сделать, чтобы дать им законного короля, чтобы убрать с трона нечисть… И что? Оценят?
Ага, оценят. Свои услуги и личный вклад в твою победу.
И счет выставят. До последнего медяка.
* * *Мне было жарко.
Я горела и не могла найти выхода из круга. Чудилось, что стою среди языков пламени, они обвивают руки, ноги, шею, вцепились в волосы… Не горю, но и вырваться не могу. И – жарко. Безумно жарко.
Потом стало чуть прохладнее.
Огонь ушел, и на меня полилась вода. Дождь? Град? Водопад? Не знаю. Я слизывала с губ сладкие капли и наслаждалась их вкусом. На опаленной почве пробились цветы и травы, зашумел ветер над головой…
Я дома? Да, наверное, я дома. Не знаю. Открыть глаза нет сил.
За окном шумел дождь, я свернулась клубочком под одеялом и провалилась в тяжелый сон без сновидений.
* * *– Что с девочкой?
– Спит.
– Вторые сутки?
– И ничего страшного. Слуги вокруг нее вьются, за мной так не ухаживают. Гвардейцы от покоев не отходят, на всех, даже на меня, такими волками смотрят – страшно становится…
– Они небось с жизнью попрощались.
– Как попрощались, так и поздоровались, дело нехитрое.
Чьи-то голоса тревожат меня, вырывают из небытия, заставляют вернуться. Я пытаюсь шевельнуться, открыть глаза, и люди рядом замирают.
– Просыпается…
Чья-то рука ложится на лоб. Она большая, приятно прохладная, и мне кажется, что от нее во все стороны разбегаются струйки холодной воды. Хорошо…
Я делаю усилие и открываю глаза.
На меня смотрят двое людей. Канцлер – и Ренар Дирот. Это его рука лежит у меня на лбу, и он подпитывает меня магией. Но я видела, я сама видела, как он умер! Так ведь не бывает!
– Я умерла?
Голос ломкий, тусклый, усталый…
– Нет. – Алонсо смотрел с улыбкой.
– А как тогда?..
– Что ты помнишь? – вопросом на вопрос ответил канцлер, присаживаясь на
