Когда матери не стало, он начал о чем-то догадываться. Но не расстроился. Не любил он мать, что теперь поделать. Не любил. За резкие слова, за попытки воспитывать, за… Да много за что. Когда ты младший и любимый ребенок, все тебя балуют, а кто-то пытается загнать в рамки, понятное дело, ты своего воспитателя не полюбишь.
Так что граф привычно придавил каблуком сомнения и совесть и стал вести привычный образ жизни. Неприятные мысли? А что с ними не так? Их всегда можно заглушить стаканом вина, встречей с красивой женщиной или посиделками с друзьями в клубе.
Коридоры, коридоры…
Откуда он взялся – этот человек в простом темном платье? Но вот ведь, стоит… Кажется, граф видел его в свите легата? Или нет?
Но только Оломар шагнул вперед, как мужчина вскинул руки. И с пальцев его сорвался огненный вихрь. Накрыл, поглотил… А потом ничего и не было. Только обгорелые кости на полу, в том числе и кости убийцы.
Магический огонь прошелся по стенам и потолку дворца, испепелил графа с супругой и дочерью, охрану графа, самого убийцу – и стих, словно и не бывало. И на этом месте начала наливаться тьма. Из углов сгустились тени, из-за дверей послышалось тихое змеиное шипение – дворец сообщал о беде и звал на помощь своего хозяина.
* * *Его величество вздрогнул, словно от боли, сбился с шага, взглянул на Алонсо, и канцлер тут же оказался рядом с нами.
– Ва… Эрик?
– Только что во дворце применили магию. Сильную. Разберись…
– Слушаюсь. Ты как?
– Выдержу, – усмехнулся его величество. И, видя мои растерянные глаза, объяснил уже вовсе тихо, лично для меня: – Король Раденора всегда знает такие вещи. Здесь все пропитано нашей магией, и когда кто-то чужой пытается… Это больно.
Я вздрогнула:
– А если бы… вас?
– Нет. Это – нет, я и сам маг не из последних.
– А нельзя как-то магически?..
Замялась, пытаясь сформулировать поточнее свои ощущения. Поймать? Или убить? Или…
– Этот человек уже мертв. Но кто это, как и зачем?
Я проводила взглядом дворцовую стражу. На душе было как-то нехорошо. Давило, тянуло, ныло… Тошнотное ощущение. Что-то не в порядке в королевстве, определенно.
– Вета, что бы я ни говорил, поддержите меня, ладно?
– Да, ваше величество. Но…
– Вы обещали.
Двери распахнулись перед нами.
– Его величество Эрик Рене Четвертый!
Меня не объявляли, да и не полагалось этого. Мы просто медленно прошли мимо придворных, которые улыбались и кланялись, к трону, рядом с которым стояли двое людей.
Один – явный легат, как я их себе и представляла. В белом облачении, высокий, осанистый, очень красивый прямо-таки картинной красотой. Чеканные черты лица, посох с сияющим кристаллом в навершии, добрая улыбка на губах – так и тянет со всего размаха его молотком по пальцу стукнуть. Или хотя бы вывернуть ему на мантию банку варенья. Не человек – картина идеального посланника Светлого.
Второй был попроще и как-то терялся в тени легата. Те же белые одежды, молодое лицо, исполненное Света, а по-простому, отмеченное недостатком ума и избытком фанатизма, светлые волосы стянуты в хвост, руки украшены несколькими перстнями… А пальцы чуть подрагивают.
Нервничает? Это объяснимо. И кто бы не нервничал на его месте?
Его величество мило улыбнулся.
– Дамы и господа, позвольте объявить вам радостную новость! Сегодня я обретаю еще одного близкого человека. Моя крестница, Ветана Тойри Моринар, согласилась принять предложение руки и сердца прекрасного человека, виконта Леклера!
Виконт шагнул вперед, расплываясь в улыбке. Протянул руки.
Я взглянула на короля. Так он об этом? Что ж, я не против подыграть. Или даже – согласиться? Нет, второе мне точно не нравится, но если я уже его невеста, то Храму придется облизнуться и убраться. Так что потерпим, оно того стоит.
Ослепительно улыбнувшись, протянула руки в ответ. Трогательное единение прервал стук посоха об пол. Леклер замер, а я так и застыла с вытянутыми вперед руками. Храмовник не смог не вмешаться.
* * *– Ваше величество, вы введены в заблуждение.
– Вот как? – нехорошо прищурился король. – И в чем же, любезнейший? Вы, собственно, кто?
– Мое имя – Мартин, и я легат Престола Светлого.
– Он вас лично послал? Хм-м…
Его величество скривил губы, в зале раздались смешки. Легат даже и не подумал обижаться.
– Эта женщина давно обещана Храму. Ее прабабка сбежала из Храма, а потому весь род ее…
– Недоказуемо.
Слово упало тяжело и серьезно. Придворные затихли, понимая, что сейчас на их глазах вершится история. Король Раденора против Храма. Об этом можно год рассказывать, да и потомки послушают.
– Ошибаетесь, ваше величество, все доказуемо.
– Меня не интересуют ваши сфабрикованные бумажки, – отрезал король.
Легат нехорошо прищурился:
– Вы собираетесь оспорить волю Престола?
– Уже.
– Подумайте еще раз. Не совершайте поступков, о которых придется потом пожалеть!
– Ты угрожаешь мне, холоп?
Получилось это настолько презрительно, что я готова была поаплодировать.
– Вы и так достаточно нагрешили, ваше величество. И Храм принял решение…
Ответом было насмешливое молчание. Но разве храмовника таким собьешь? Вот если бы дубиной в лоб…
– Если вы сейчас покаетесь и отдадите Храму то, что ему принадлежит, вас пощадят. В противном случае вы будете ввергнуты в ту бездну, из которой явился ваш предок.
Когти блеснули холодной сталью. Интересно, опять это вижу только я? Да, наверное…
– А я думаю, что мы с вами должны побеседовать о моем предке в другой обстановке, – процедил его величество. – Я не люблю угроз и никому не позволю себя шантажировать. Стража! Взять его!
Храмовник развел руками:
– Что ж, ваше величество, вы не вняли голосу разума. Действуй, дитя Света.
И юноша шагнул вперед, поднимая руки.
* * *Волну своей магии я узнала сразу. Я узнала бы магию жизни, даже если бы меня приковали к скале, завязали глаза и заткнули уши. Это было… Это было словно водопад, словно рассвет, словно ураган. И…
Его величество не выдержит.
Поняла это так же отчетливо, как почувствовала магию. Парень был силен, очень силен, и сдаваться не собирался. А смерть… Смерть склоняется перед жизнью. Сгустилось перед королем облако мрака, жалобно зашипело, почти как живое существо, которое убивают на моих глазах, но отступать не собиралось, давая хозяину время, чтобы собраться.
Эрик поднял руки, и с пальцев его полилась тьма. Но одновременно…
Старик положил руку на плечо юноше. И свет стал еще ярче, еще ослепительнее, еще…
«Не верь ни свету, ни тьме. Не бойся ни жизни, ни смерти. Это две стороны одной монеты. Иногда убить – значит спасти».
Слова старой рофтерки всплыли в разуме так четко, словно она сейчас стояла у меня за плечом. Там, где не справится смерть, да будет жизнь! Я увидела, как у его величества из носа, глаз, ушей хлынула кровь. Нет, он не выдержит. Любая другая магия, может быть, но не магия жизни. Они природные антагонисты, а этот мальчишка еще и очень силен, не
