Я указала ему на дверь, забыв об опухшей руке.
– Алис… Что у вас с рукой?
Раньше, чем я успела спрятать ее за спиной, он схватил меня за руку, и с моих губ сорвался стон боли. Он все равно не отпускал меня, внимательно осмотрев запястье.
– Откуда это?
– Всего лишь растяжение.
Я хотела вырваться, но он держал слишком крепко, а рука ясно давала понять, что не готова к лишним движениям.
– Это сделал Гален?
– Что? Нет.
– Кто же тогда? – на мгновение он сжал мое запястье сильнее, чем оно было готово выдержать.
– Мне больно.
Его рука тут же отпустила меня, и я прижала руку к груди, поглаживая больное запястье.
– Перед самым отъездом на меня напали. Я упала с лошади и повредила руку, но не призналась в этом, потому что должна была приехать сюда.
– Что ж, врач сейчас занят, но мать младшей кухарки знахарка. Я пошлю за ней, с растяжением она справится.
– Вы такой заботливый, потому что я без пяти минут королева? – не удержалась я от сарказма, хотя и стоило сказать спасибо. – Боюсь, это бесполезно. Я не стану вашей новой королевой Фрейей.
– Конечно бесполезно, если ваш муж станет королем, я буду обречен. Больше всего он желает поквитаться за все оскорбления, которые, по его мнению, я ему нанес. Так в чем же, по-вашему подвох? Все мои корыстные помыслы направлены на рождение здорового наследника, а уж тут я бессилен.
Не хотелось признавать, но эти слова огорчали меня сильнее, чем стоило бы. Представить себя без него мне было трудно, учитывая, что все время, пока я здесь жила, лорд Берт всегда был рядом и вмешивался в мою жизнь.
– Я уверена, что вы сумеете найти изящный выход из сложившейся ситуации.
По крайней мере, хотелось в это верить.
– Приятно знать, что вас волнует моя судьба, – его губы изогнулись в довольной улыбке, от которой мне стало неловко. Всего секунду назад мы говорили о том, что я не буду для него новой любовницей, но этой фразой я словно взяла все свои слова обратно. Прежде чем я предприняла попытку прогнать его, он сам двинулся к двери, словно прочел мои мысли.
– Простите, но я не могу надолго отлучаться, знахарка будет через час, а пока вам лучше постараться отдохнуть, Алис, вряд ли вы будете спать ближайшей ночью.
Он вышел за дверь, прежде чем я успела что-то сказать.
Несмотря на совет, спать я совершенно не хотела, даже учитывая то, что сутки была в пути. Вместо этого меня охватывало нервное возбуждение, из-за которого я совершенно не могла расслабиться. Оставаться в своей комнате и ничего не делать, тоже было невыносимо, но я понимала, что не смогу выйти за ее пределы до тех пор, пока не возьму себя в руки. За дверью была неизвестность, которая могла в любую секунду обернуться смертью не безразличного мне человека.
Не хотелось признавать, но я вновь следовала совету лорда Берта, однако в успехе сомневалась. Пусть я и возьму себя в руки перед тем, как покинуть свои покои, но смогу ли сохранять безразличие по ту сторону двери? Месяцы жизни во дворце и замужество может, и сделали меня тверже, но не лишили сердца. Вместе с тем, прятаться в спальне казалось для меня трусостью. Меряя шагами помещение, я пыталась выровнять дыхание и добиться наиболее отрешенного выражения лица. Взять свои чувства под контроль было намного труднее, чем казалось. Лорд Берт, к примеру, всегда казался невозмутимым, даже в те моменты, когда Гален грубил ему. Королева Фрейя тоже умело притворялась, хоть иногда и выходила из себя. И как же найти этот внутренний баланс эмоций?
Чтобы хоть чем-то себя занять я избавилась от костюма для езды и решила выбрать в гардеробе платье. Потянувшись было за голубым, я на секунду замерла и, пересилив себя, передвинула насколько вешалок и взяла черное платье. Я знала, что лорд Берт заявил бы мне, что оно чересчур простое для королевы, но королевой становиться я совершенно не хотела. Сергун пропал, и как бы не завершились роды Изольды, вскоре будет объявлен траур. Как раз тогда, когда я пыталась самостоятельно справиться с корсетом, в мою спальню неуверенно вошла служанка, предварительно постучав.
– Миледи, – она опустила глаза в пол, – лорд Берт просил привести к вам знахарку.
Подняв голову, я увидела у нее за спиной пожилую женщину, которая в отличие от своей дочери не отводила от меня глаз.
– Заходите, – кивнула я. Девушка развернулась, готовая уйти, но я ее остановила. – Ты тоже останься, помоги мне одеться.
Девушка неуверенно подошла ко мне, не зная, что делать. Я вспомнила, что она кухарка и наверняка никогда не имела дела с подобной одеждой.
– У меня болит рука, помоги застегнуть крючки.
Девушка неумело стала управляться с одеждой. Получалось у нее не важно, но освоилась она достаточно быстро и все-таки смогла помочь надеть платье. Я посмотрела на ее мать, которая застыла рядом и с интересом изучала меня. В отличие от своей дочери, она меня не стеснялась и не боялась, наоборот, изучала с любопытством, но первой заговаривать не решалась.
– Я упала с лошади и повредила руку, вроде бы это растяжение.
– Сядьте, – наконец-то заговорила знахарка, на удивление властным и уверенным голосом и кивнула в сторону моей кровати. Я не обратила внимания на ее грубость, поскольку сейчас меня волновали вещи куда более ужасные, чем отсутствие почтительных поклонов или причитаний от этой женщины. Я села на кровать, и она подошла ко мне, тут же закатав рукав моего платья и осмотрев запястье. Я ойкнула, когда она начала его сжимать и щупать. Ее дочь неуверенно посмотрела на меня, не зная, стоит ли ей остаться.
– Можешь идти, – отпустила я девушку, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке.
– Руку вы не сломали, ваше величество, – наконец вынесла вердикт знахарка, переставая мять мое несчастное запястье, – это действительно только растяжение.
Она потянулась к корзине, с которой пришла и извлекла на свет баночку. Внутри оказалась мазь желтого цвета. Зачерпнув немалую часть, женщина стала
