– Нет, Олег ошибается, ну какая же ты маленькая? Вон, смотри, какая большая… скоро маму догонишь…
Лиза быстро закивала и перехватила инициативу:
– Вот и я ему о том же сказала, а он говорит, только маленькие с мамой спят, а большие все самостоятельные и…
Кирилл вскинул взгляд на Олега, у которого уже уши заалели, но тут я увидела, как торжествующе вспыхнули глаза сура. Можно сказать, в них родилась новая звезда, так ярко они засияли. Но его голос оставался все таким же понимающим и вкрадчивым:
– Ну, в этом вопросе я с Олегом, конечно, согласен полностью, Лисенок. С мамами спят либо совсем малыши, либо… папы. Давай сделаем так. Когда Лидия, Павел и Олег переедут к себе домой, ты будешь спать в своей комнате, а я буду спать с твоей мамой… Тогда точно больше никто не скажет, что ты маленькая, потому что спишь с мамой и боишься спать одна. Договорились?
Ничего себе поворот, я даже растерялась от неожиданности. Руслан, Павел и Лида с огромным трудом сдерживали смех, а Олег, расслабившись и вернув себе прежний цвет лица, вальяжно уселся на стуле, с интересом поглядывая на нас.
Лиза нахмурила золотистые бровки, подумала немного, а потом осторожно спросила:
– А ты теперь мой папа? Ну, раз ты с мамой в одной кровати спать будешь?
Кирилл, крепко прижав девочку к себе, бросил на меня удовлетворенную плотоядную улыбочку поверх белокурой головки, а Лизе промурлыкал:
– Да, Лисенок! Теперь я твой папа. И если тебя кто будет обижать, уши оторву за свою девочку.
Нет, ну и как это называется?!
– Кир, это непедагогично, такие высказывания… – возразила Лида, увидев мое замешательство.
– Зато полностью отражает истину, – хмыкнул Кирилл.
– Мам, так это правда? – Лиза повернулась ко мне и с надеждой спросила: – Дядя Кирилл теперь мой папа?
Скрипнув зубами, бросила на сура злой взгляд, предупреждающий о предстоящих неприятностях. Затем нарисовала улыбку уже для дочери, повернулась и не смогла отказать надежде, засветившейся в ясных зеленых глазах. Только согласно кивнула.
Лиза радостно повопила с минуту, прыгая на Кирилле, потом слезла с его колен, предварительно чмокнув довольного собой новообретенного отца в щеку. Затем с торжествующей миной на хитрющем лице прошествовала мимо Олега. Но все же не выдержала и, показав ему язык, умчалась играть дальше. Я же попросила Олега:
– Олежек, может, ты тоже пойдешь, поиграешь?
Мальчик, понятливо хмыкнув, вышел следом за Лизой. Я же рассерженной кошкой резко повернулась к Кириллу, который с интересом наблюдал за мной. И никакого раскаянья на его лице не наблюдалось. Ни граммулечки. Затем тихо прошипела, чтобы дети не слышали:
– Нельзя, слышишь, нельзя использовать ребенка в наших с тобой играх. Это аморально, и неправильно, и вообще подло. Ты понимаешь это?
Увиденные мною раньше небеса в голубых глазах Кирилла потемнели, словно буря приближается. Он поднялся слитным, грациозным и очень опасным движением – подобно хищнику, подобравшемуся для нападения. Подошел ко мне и тихо сказал на ухо:
– Я понимаю, Кирюш, ты играешь. – Его ладони легли на мои руки и слегка погладили. – Это для тебя игра и, соответственно, так ты и воспринимаешь многие мои поступки и слова. А я, увы, не играю, милая моя. Для меня жизненно необходимо привязать тебя всеми доступными способами. Сейчас наша дочь мне в этом немного помогла, но я не считаю это подлостью, потому что не соврал ей. Сказал, что теперь ее отец, и это правда, и от своего слова никогда не откажусь. Сказал, вместе спят папы и мамы – это тоже правда. Разве не так? А раз ты мама, а я папа, значит, спать мы будем вместе! А дальше жизнь покажет.
– А ты, конечно же, ей в этом поможешь?! – напомнила я, раздраженно хмыкнув.
– А ты как думала? – Кирилл ощерился в злой усмешке, но мне показалось, за ней он спрятал… боль? Печаль? – Я же сказал тебе, что очень деятельный мужчина. И ждать у моря погоды не намерен, я сам творец своего счастья, и тебе стоит с этим смириться.
Нечаянно замеченная боль в его глазах вызвала странную усталость от всех этих споров и игр, поэтому я честно сказала:
– Знаешь, Кирилл, иногда я восхищаюсь тобой, у тебя куча достоинств и… и в то же время ты похож на танк. Прешь не разбирая дороги, не замечая препятствий, а между тем этими препятствиями иногда бывают мои чувства.
Кирилл приподнял мой подбородок и тихо спросил:
– А может, это страхи, а не чувства? – Замерев, я уставилась на него.
И тут начался своеобразный допрос. Причем Кир его проводил, не обращая внимания на присутствующих зрителей в лице Павла, Лиды и Руслана. Но те сидели тихонько и не вмешивались.
– Я противен тебе?
Я только отрицательно мотнула головой, краем глаза замечая, как невольные свидетели нашего выяснения отношений начали покидать гостиную.
– Ты хочешь меня?
Смутилась и покраснела. Пальцы на моем подбородке напряглись, не давая отвести взгляд, а синие глаза не отпускали мои.
– Вот… хочешь! И я это вижу, чувствую, ощущаю и счастлив от этого. Скажи, я нужен тебе? – Уставилась на Кирилла, не зная, как ответить, а точнее, стесняясь. Но он вынуждал ответить честно: – Если я исчезну из твоей жизни, тебе станет легче или приятнее?
Мне стало нехорошо, ощутила, как кровь отхлынула от лица. Страшно, если Кирилл исчезнет, да, несомненно. И, судя по удовлетворенному взгляду, мужчина это заметил.
– Я вижу, ты уже не хочешь отпустить меня насовсем? – Он пристально смотрел на меня и ждал ответа. Ждал с упорством и настойчивостью, чтобы я сама призналась. Ему, а главное – себе.
Судорожно сглотнув, я испуганно посмотрела на сура и попыталась кивнуть, но его пальцы твердо держали мой подбородок. Пришлось отвечать:
– Нет, не хочу, чтобы ты исчез.
Кирилл, улыбнулся мягко, нежно и спросил, чуть склоняя лицо ко мне:
– Значит, мы семья?!
Вздрогнула от этого слова и необратимости последствий своего ответа. Сур-сур, ну дал бы мне еще чуть-чуть времени, привыкнуть, осознать, а он давит, отвоевывает каждый сантиметр личного пространства, заполняет мою жизнь собой без остатка. Но я чувствовала: если сейчас откажусь или отступлю, предугадать его дальнейшее поведение будет нереально. Он не зря предупреждал не так давно, что инстинкт защитника снять невозможно и вылечить тоже, да и некому. И не хочу. Похоже, у меня он тоже в отношении него сработал, только по-другому, наверное.
Твердо посмотрела на него и ответила:
– Я согласна, мы семья! – Порадовалась, что в моем голосе не было и нотки сомнения или неуверенности.
Кириллу тоже понравилось, он склонился ко мне и впился в губы поцелуем. Жестким с легкой горчинкой моего поражения и его победы, но буквально
