Я люблю! Как прекрасно знать и ощущать это всем телом, каждой клеточкой, всей душой чувствовать любовь к другому существу. Не к своему ребенку, родителям или друзьям, а именно любовь к мужчине – Кириллу. Вот так, пребывая в приятных мечтах от этого открытия, прошла на кухню и так же молча, укрывшись в своих мыслях, позавтракала. Ну а потом Лида отвлекла множеством насущных дел.
Мы затеяли переезд. Потихоньку перетаскали вещи в теперь уже их дом. Определились с продуктами, которые они возьмут себе. Постепенно мы с Кириллом заберем все, что принадлежит мне, но находится на их территории. А на освободившемся месте они будут размещать свое добро. Уже ближе к вечеру задира-петух переехал к Лиде в оборудованный курятник вместе с парочкой курочек, чтобы не скучал. Чуть позже Михалыч выделит Павлу еще кур, и различную скотинку, и комбикорм, и сено для организации личного подворья. Руслан от «подобного счастья» пока отказался, сказав, что он до весны подождет, а там, научившись хоть чему-то, тоже задумается о своем хозяйстве. Отлынивать ему, конечно, не удастся: кто не работает, тот не ест. А на ферме дел всем хватит.
Мы с Лидой расставили и разложили все по местам, нашли новые занавески и повесили на окна. Короче, у нас очень насыщенный и ответственный день выдался, но, что ни говори, с приятными хлопотами. А едва начало смеркаться, вернулись Павел и Руслан, и почти сразу за ними – Кирилл с Семеном, и мы вышли во двор их встречать. Фургон грузовика был заполнен оружием, но больше всего меня заинтриговала странная установка с кучей рычажков и датчиков, которую мужчины осторожно вчетвером перетащили в дом и разместили в кабинете.
С вопросом опередил Руслан:
– Ну и что это за штука? – Судя по довольному лицу Павла, он уже догадался о назначении «штуки». Семен, еще совсем недавно скептически настроенный к планам Кирилла, заинтересованно суетился вокруг и только что руки довольно не потирал.
– Это мощная радиоустановка, – ответил Кирилл, – она может ловить сигналы по всему миру. Нам повезло, ко всему прочему достался список частот различных военных баз и правительственных учреждений. Хотя это не главное, с ее помощью мы сможем поддерживать связь с другими городами, с теми, кто выжил и хочет жить нормально. А еще я свяжусь со своими сослуживцами… Если остались живые, то подобная идея придет им в голову однозначно, и они начнут искать такую возможность.
Дальше мы болтали, разгружая фургон: часть оставили Семену и селянам, а часть наши мужчины выгрузили для себя. Наблюдая за их трепетными прикосновениями и восторженными восклицаниями, когда к ним в руки попадала очередная машина для убийства, я удивлялась. Они ведут себя как дети с игрушками, а ведь это оружие. Как его можно любить и восхищаться им? Мне этого никогда не понять.
Разместившись за столом на ужин, мы делились новостями о проделанном за день. И я в очередной раз думала: «Как же приятно сидеть в компании близких, радоваться щебету веселых и общительных ребятишек, слушать стук столовых приборов, стаканов. Ощущать тепло и заботу окружающих и знать, что теперь я не одна».
Мы решили завтра, как обещали мужчины, съездить в город и набрать всего для будущего малыша Лиды. Вновь поймав горящий, предвкушающий взгляд Кирилла, вспомнила: мне тоже надо серьезно подойти к этому вопросу. В груди комком застыли неуверенность и томительное ожидание, ведь завтра я в полном смысле стану женщиной сура, его половиной, а ведь он еще не знает, что я люблю его. И так захотелось услышать, что он тоже меня любит. Надеюсь, все придет со временем.
* * *13 ноября
Задумавшись возле гардероба, как лучше одеться в поездку, неожиданно ощутила напряжение. Вот и мое предчувствие вернулось. Слабое и едва ощутимое, но уже трепещет, неприятно задевая сердце тревогой. Надела футболку, свитер, а потом колготки и утепленные штаны. Потопталась немного, мысленно касаясь нервного клубочка, который ощущала внутри себя.
– Ты оделась, волчонок? – Вздрогнув, резко подняла голову и уставилась на заглянувшего в комнату сура. Видимо, он заметил мое напряженное состояние, потому что тут же зашел в спальню, прикрыв за собой дверь.
– Что случилось, милая? – Его руки скользнули по моим плечам, чуть сжимая, а голубые глаза пристально следили за выражением лица.
Я вздохнула и приникла к нему в поиске успокоения и защиты. Меня тут же обняли и крепко прижали к широкой груди, а над ухом раздался его хрипловатый резкий голос с яркими рычащими нотками:
– Я с тобой! И своих девочек никому в обиду не дам. Ты и Лисенок теперь самое дорогое, что у меня есть. Не томи меня… – его слова помогли успокоиться и расслабиться, и, странное дело, тревога тоже отступила, лишь отдаленным злобным тявканьем ощущалась на грани сознания.
– Не знаю, просто предчувствие проснулось, а это явно не к добру. Правда, неприятные ощущения пока слабые, но, боюсь, очередные пакости жизнь сегодня подкинет.
– Может, тогда отложим поездку на пару дней? – Кирилл скорее констатировал факт, чем предлагал другой вариант.
– Нет, нет, Кирилл! – поспешила с ответом. – Посмотри на небо. Уверена, к вечеру начнется снегопад, и тогда мы уже никуда не сможем съездить… Если только на лыжах. А какие лыжи могут быть для Лиды в ее положении?! Мы должны поехать, но будем более внимательны и осторожны.
– Нет, тобой я рисковать не намерен. Я думаю, мы можем завтра…
– Кирюш, – прервала я и убежденно заверила, – тревога слабая, и с чем она связана – непонятно, если вдруг она станет более ощутимой, я тебя сразу предупрежу. А Лида будет нервничать, если не сможет позаботиться о вещах для маленького… Пожалуйста, я не отойду от тебя ни на шаг.
Сур посверлил меня взглядом мгновение-другое, затем его лицо внезапно озарилось клыкастой ухмылкой, от которой перехватило дыхание, но теперь не от страха, а в предвкушении очередной выходки.
– Хорошо, от меня ни на шаг, и все это только потому, что ты так ласкова со мной. Трудно в чем-то отказать, когда ты называешь меня Кирюшей.
Засмотрелась на него, а потом сама потянулась к губам, приподнявшись на цыпочках и цепляясь за воротник свитера. Ухмылка на его лице дрогнула, сменившись загадочным выражением: может, восторга, а может, нежности, смешанной с удовлетворением. Ведь он добился наконец того, что я сама тянусь к нему, нуждаюсь
