Мы зашли в отдел, и тут мужчины как по команде насторожились. Шорох в углу – и Павел мгновенно обеих затолкнул в угол и закрыл своим телом. Кирилл и Руслан скользнули в сторону темного закутка, скрытого полками с игрушками. В этот момент в мой чувствительный нос ударил запах мочи, протухшей кислой еды и немытых тел.
Кирилл с Русланом преодолели преграду и уставились на что-то, пока нам троим неведомое. Лис присвистнул, расслабившись. Это стало для нас сигналом: что бы там ни оказалось, угрозы нет. Втроем подошли к Кириллу и Руслану, выглядывая из-за них и чувствуя, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы.
Нам предстала жалкая картина: в темном закутке, заваленном одеялами и засаленными грязными подушками, среди картонок, банок и упаковок от еды, прижавшись к стенке, сидели три хавшика. Пацаненок лет десяти, худой и бледный, вылез вперед, угрожающе шипя. За ним спрятались малыш лет шести и взрослый парень на вид лет двадцати.
Но мое удивление такой расстановкой сил сменилось невольным осознанием, почему здоровый парень прячется за ребенка в два раза младше себя. В младенческом взгляде взрослого хавшика смешались детская невинность и непосредственность, страх перед миром и чужаками и искреннее непонимание происходящего вокруг. Я уже поняла: этот хавшик потерял память, видела подобное по телевизору после первой волны эпидемии. Тогда было жутко смотреть на такой пустой, не сформированный опытом и развитой личностью взгляд у взрослого человека. Именно этот взгляд мучил меня в кошмарах, когда я боролась с болезнью и страшилась больше всего на свете обрести похожий.
В нос с новой силой ударил неприятный запах. Я выскользнула из-за спин своих друзей и, применив бытовую магию, вычистила и это место, и одежду, по сути, троих детей. Лида тоже подвинулась ближе, участливо спросив:
– Вы давно здесь… одни?
Мальчишки недолго думали.
– С мая! – ответил старший с бледной чешуей и золотистым ежиком волос на голове.
– С июня! Меня Герман подобрал, а потом мы нашли Тишку! – сообщил шестилетний малыш, при этом качнув головой на последнем слове в сторону третьего парня.
– Он ничего не помнит. Когда мы с Данилом его нашли, ходил под себя и пачкал свою одежду, был грязный, голодный и ничего не знал. Даже говорить не умел, зато сейчас мы его многому научили, он как будто вспоминает и быстро все учит, – тяжело вздохнув, печально добавил Герман.
У меня защемило сердце от боли и жалости. Кирилл тихо спросил, обращаясь к «старшему» этой троицы:
– Мы живем за городом, у нас теплые дома, пища. С нами живет один старый хавшик. Михалыч добрый, и его любят все наши дети, он много знает, умеет заботиться о животных и нас учит. Если вы согласны поехать с нами, то, уверен, Михалыч будет счастлив, что вы станете его семьей. Своей у него нет. А мы все поможем вам освоиться и защитим в случае опасности. Согласны?
Оба младших паренька с надеждой посмотрели на нас, затем осторожно спросили в унисон:
– Вы нас всех с собой возьмете?
– Естественно, всех троих. – Кирилл, почувствовав их внутреннее согласие, кивнул, но все же добавил: – Мы хотим, чтобы всем было хорошо и как можно больше хороших людей окружало нас.
Троица кивнула, а Лида предложила тут же позаботиться об одежде и для них. Ведь у Михалыча вряд ли найдется одежда для детей и для парня. Так, потратив еще час на экипировку малышни, решили ехать домой. Снаружи разыгралась пурга, и мороз все крепчал. Пока мужчины грузили вещи, нам велели посидеть в «кешаре». Неожиданно Тишка, как называли его маленькие хавшики, рванул из машины. Я в удивлении спросила у Германа:
– Куда он?
Тот, открыв дверь со своей стороны, побежал за угол дома за своим другом, на ходу крикнув:
– А мы его приучили на улице свои дела справлять. А то воняет очень…
Пожав плечами, я попросила Лиду посидеть в машине с младшим Данилом, а сама рванула за Германом и Тишкой. Выскочив за угол, заметила скрюченную фигуру парня, который пристроился возле стены, рядом с ним переминался с ноги на ногу Герман с кислой миной на лице. В груди взорвался холодный комок, с утра заметно подросший и так некстати давший о себе знать.
– Тишенька, давай быстрее, чую я, грозят нам неприятности.
Парень, закончив свои дела, без стеснения встал, надел штаны и потрусил к нам. В этот момент из-за угла показались двое мужчин в теплых куртках и с оружием за спиной. Завидев нас, особенно меня, резво вскинули оружие, направили его в мою сторону и приказали:
– Не двигайся, детка, а то пожалеешь.
Мои ребята застыли статуями, а я потянулась за пистолетом, но не успела – ко мне шустро подскочил один из мужчин и двинул в живот кулаком, заставив сложиться пополам, даже приличный слой одежды не спас. В его желтоватых мутных глазах увидела знакомую черную кайму полиморфа. Второй мужик отпихнул Германа к стене, с легкостью, даже не прикасаясь, и я ощутила фон магической ауры. Полиморф и маг – необычная пара. Жизнь слишком изменилась, раз и такие союзы образуются среди бандитов.
Я застонала, но крикнуть не хватило сил. Маг обыскал меня и вытащил пистолет из-за веревки, куда мне его засунул Кирилл. Тишка неловко развернулся и рванул за угол в сторону наших. Его догнал оборотень, саданул беглеца прикладом по голове в толстой вязаной шапке и с кривой ухмылкой проследил за падением.
– Ненавижу чешуйчатых, вся эта бодяга из-за таких уродов… – В этот момент он, скорее всего, увидел наши машины. – Сматываемся, они не одни.
Оборотень, резко развернувшись, рванул ко мне, подхватил под мышки и потащил к противоположному углу. О Германе, который скулил возле стены, валяясь на земле и поддерживая, вероятно, сломанную руку, они не думали. Оказалось, за углом стояла их машина. Меня закинули на заднее сиденье, рядом со мной плюхнулся оборотень, а маг прыгнул за руль. Еще не закрыв дверь, ударил по газам, с визгом срываясь с места. Именно в этот момент из-за угла выскочил Кирилл, а за ним – Руслан, вскинувший карабин и начавший прицельно стрелять по колесам.
Глотая воздух, все еще отходя от удара, приподнялась и увидела, что за нами бежит Кирилл, при этом не вставая на траектории пуль. Одно из колес лопнуло, машину повело, но маг выправил ее каким-то образом. А я с надеждой наблюдала за упрямо преследовавшим нас
