– А что у него было с охраной? – спросил Руди из профессионального интереса.
– Не было никакой охраны.
– Шутишь, что ли.
Ивари поднял руку.
– Как есть. Только он и еще три человека. Подъехали к особняку однажды утром, вышли, погуляли вокруг, зашли в центр и представились. Я не поверил. В смысле, я видел его по новостям и все такое, но, если видишь людей вне контекста, они сами на себя не похожи, понимаешь?
– Понимаю.
– И они показали мне пачку документов – и, если честно, они могли бы подделать их все на ноутбуке и распечатать принтере. Что-то от Министерства иностранных дел. Что-то с подписью президента – нашего президента, – Ивари снова покачал головой. – Ну и фарс.
– А у него что, не было своих документов?
– Президент Соединенных Штатов их с собой не носит, – Ивари увидел лицо брата и кивнул. – Да. Но если подумать, то зачем они ему? Его везде возят, так что ему не нужны права. Не нужен паспорт, потому что везде, где он находится, – американская территория, пусть и временно. Ему не нужна идентификационная карточка, потому что – будем честны – кто и где попросит его подтвердить личность?
– Ты просил.
– Одним из его сопровождающих был американский посол. У него были документы. Столько, что и горилла бы захлебнулась. На которую, кстати, был похож третий. Здоровый мужик с большим чемоданом, пристегнутым наручниками к запястью.
– Ядерный чемоданчик.
– Ну да, это я догадался. Скажи мне, Руди, в каком мире мы живем, что президенту Соединенных Штатов Америки приходится передвигаться как тать в ночи?
Руди пожал плечами. Это был мир GWOT, и в войне с терроризмом с обеих сторон не наблюдалось победителей. Неброская тактика американцев выглядела любопытно, но он готов был спорить, что всего в паре секунд рядом находилось подкрепление на случай, если бы возникла необходимость.
– Оказалось, он эстонец, – сказал Ивари. – Ну, его прапрадедушка. Хотел взглянуть на родину своих предков. У него такой странный акцент. Когда я спросил его об этом, он ответил, что родом из Миннеаполиса.
– А, этот… – сказал Руди.
– Этот. Оглобля. – Ивари сделал глоток. – А ладно, он вроде был ничего. Много спрашивал по делу – видно, что готовился. Большинство не заморачиваются. Мы ездили на побережье, и посол снимал нас, пока я показывал на Финляндию и выглядел отважным. Потом все обменялись рукопожатиями, и они уехали. Через четыре минуты появляется такая шикарная красотка с чемоданом документов, которые нам надо подписать. Отвечаю, ты в жизни не видел такой женщины, Руди. Помнишь, Чандлер говорил про епископа, который бы разбил свой витраж? Вот такая она была. Яан стоял с высунутым языком; если бы Кайса в тот день работала, а не навещала матушку в Ракевере, она бы развелась с ним на месте. В общем, все эти документы были договорами о неразглашении. Если мы кому-то расскажем, хоть кому-то, что президент приезжал сюда… ой, уже не помню. Убьют нас, наши семьи, наших собачек, наших друзей и сожгут дотла наши дома, и присыплют солью, чтобы ничего не выросло. Что-то в этом роде.
– А сам мне рассказываешь.
– Он проиграл на следующих выборах. Ну его на хер. – Ивари осушил стакан. – Еще по одной?
– Я пока не допил.
– В общем, – Ивари налил себе еще. – Через месяц примерно приезжает фура, и водитель со своим напарником выгружают этот самый «Гумбо». «Гумбольдт». Я за него расписался. Подарок от президента Соединенных Штатов, – он пожал плечами. – Мы на нем покатались по территории поместья, но пользы от него не было, так что Лиису – у нее брат хирург – отвезла его в Таллинн и отдала больнице. Кажется, они возят на нем стариков в дневной стационар и обратно.
– Но без фотографий.
– А, – Ивари повел стаканом. – Это тоже смешно. Когда он проиграл выборы – прошло около года, как он проиграл выборы, – я получаю имейл. Тяжелый такой имейл. От американского посольства. Со всеми фотографиями, которые наснимал посол. И с маленькой припиской – теперь, мол, это можно показывать, и президент будет этим гордитьс. – Ивари отпил скотч. – Как я уже сказал, ну его на хер. Если вернется, когда не будет облечен властью, тогда, может, и повешу.
Руди посмотрел на брата и склонил голову.
– Ты в порядке?
Ивари посмотрел на него и вздохнул. Затушил сигарету в пепельнице.
– Папенька.
– Ну да, – сказал Руди.
Ивари покачал головой.
– Он… он хочет, чтобы парк объявил о независимости.
– Прошу прощения?
– Он хочет, чтобы парк отделился. Стал независимым государством. Этой… как они там называются?
– Политией, – сказал Руди, чувствуя оцепенение. Ивари без энтузиазма щелкнул пальцами.
– Полития. Да.
– Ты же его отговорил? – спросил Руди. Но, увидев выражение его лица, поднял руки. – Прости. Сделаем вид, что я не спрашивал.
Ивари закурил новую сигарету.
– Несколько лет назад это сделал парк в Литве, забыл название.
Руди кивнул, хотя тоже не помнил названия. Но он включал участок огромного первобытного леса, о котором Руди ранее рассказывал Франсес.
– Недолго это продлилось, – сказал он.
– Да, но старик говорит, что они кучка любителей. Говорит, все просчитал.
Что ж, хотя бы это похоже на правду. Руди потер лицо.
– Это невозможно воплотить в жизнь. Перво-наперво нужно, чтобы с этим согласилось большинство населения, чтобы уже дальше куда-то идти.
– В эти дни в парке живет не больше семи сотен человек, Руди, – сказал Ивари. – И большинство злится, как и он, что правительству достается вся прибыль от туризма.
– Но оно же ее возвращает, – сказал Руди. – Поддерживает особняк и информационный центр. Трамвай. Дороги ремонтирует.
Ивари покачал головой.
– Как минимум в этом он прав. Мы видим смешные крохи. Получаем абсолютный минимум для выживания. Нам пришлось растерзать один из собственных «Хамви», чтобы починить остальные. А все прочее? – он пожал плечами.
– Не всегда же так было, – сказал Руди, вспоминая времена, когда он был маленький и они приехали сюда впервые. – Раньше правительство забрасывало нас деньгами. Помнишь президента Лаара? «Самый драгоценный природный ресурс Эстонии. Мы никогда о нем не забудем».
– Лаар был очень давно. Мы еще детьми были, Руди. Тогда папенька мог поехать в министерство и попросить все, что его сморщенной черной душонке угодно, и они давали. Теперь не так. Теперь мы большая туристическая курица, несущая золотые яйца, и большая часть денег попадает в чужие карманы.
– Тебя старик как будто убедил.
– Насчет денег он прав, – настаивал Ивари. – Когда я стал после папеньки старшим рейнджером, мы с правительством ладили. Они нас не облизывали, но хотя бы давали финансирование на множество проектов. Теперь я только и делаю, что обиваю пороги в Таллине, – он налил себе еще и посмотрел на стакан. – О, конечно, президент сюда часто наезжает. И премьер-министр. Куча
