4. Окончательная ревизия Листа 2000 – незаконный Детский лист – была опубликована 7 июля 1890 года, в день рождения сына Чарльза. Его жена успела лишь увидеть ребенка и наречь его Эдвином, после чего скоропостижно скончалась.
Были напечатаны всего два экземпляра Детского листа, из которых до наших дней дошел только этот.
На нем мы отчетливо видим необычайную одержимость Уиттон-Уайтов в ее полном расцвете. Эрншир утвердился – пусть только в разуме Чарльза. Главный город графства, Стэнхерст, – теперь центр торговли размером приблизительно с современный Лафборо. От него отходят железнодорожные ветки во все четыре стороны света, имеется также обширная дорожная сеть, казармы в Энсельмдейле, фермы, церкви, почтовые отделения – вся инфраструктура настоящего графства, даже поместье в Ивсхолте.
Невзирая на парламентское постановление о запрете – в конце концов, это была просто ревизия запрещенного Черного листа, – Детский лист выставлялся в галерее в Ислингтоне и, похоже, породил примечательную волну мистификаций.
В течение всего лета 1890 года в газеты и государственные учреждения поступал вал сообщений из городов Эрншира. «Таймс» получал письма от жителей Стэнхерста и Ивсхолта. В Букингемский дворец Королеве было отправлено приглашение провести смотр гарнизона Ивсхолта. Сообщается, что в резиденцию архиепископа Кентерберийского была доставлена открытка с изображением собора святого Антония и приглашением провести в нем богослужение. А женщина из Маргейта утверждала, что вела переписку с молодым человеком из Адам-Вейла. В припадке безумия, который впоследствии привел к увольнению одного управляющего, судебному преследованию за мошенничество второго и насильственной отправке в приморский санаторий третьего, «Юго-Западная железная дорога» опубликовала плакаты с рекламой однодневных поездок в «исторический» город Стэнхерст.
В сентябре 1890 года был издан особый парламентский акт, воспрещающий любому члену семейства Уиттон-Уайтов впредь публиковать какие-либо карты. В отношении Чарльза рассматривался вариант тюремного заключения, но оно было отвергнуто «ввиду немощи» подсудимого. По причине шаткого состояния семейных финансов был отвергнут и вариант штрафа.
В итоге карательные меры не потребовались. На следующий год Чарльз Уиттон-Уайт покинул свой домик в Датчете (где он продолжал жить, несмотря на то что на его карте Датчета не существовало). Он запер входную дверь, поручил новорожденного сына сестре жены, миссис Маргарет Аллен, и ушел по дороге.
«На его лице не было и следа болезни, – позже писала миссис Аллен кузине. – От меня и Эдвина он уходил твердой и уверенной поступью, голову держал высоко и энергично взмахивал тростью».
Больше Чарльза никогда не видели.
5. Эдвин Уиттон-Уайт взял девичью фамилию матери – Брейкхаус и, пока рос под опекой тети, не проявлял никакого интереса к картографии. Несмотря на позорное пятно на его родословной из-за безумия отца, он был принят в Итон, а позже поступил в Оксфорд, где изучал «Великих». В 1914 году он поступил на службу в армию и отправился на Западный фронт, где отличился в боях и дослужился до звания сержанта.
Эдвин вел подробные дневники, но об отце и Альтернативной съемке упоминал в них только раз.
«Мой отец верил, – писал он, – как и мой дед, и мой прадед, что открыл графство там, где его не существует, территорию, не замеченную теми самыми людьми, которые тут обитали. Мой дед пишет, что карты обладают властью над землей, и приводит теорию, что если воображаемый ландшафт нанести в достаточных подробностях на бумагу, то он рано или поздно заменит существующий физический ландшафт, как если провести мокрой тряпкой по мелу на доске.
Мой прадед, с другой стороны, писал о всевозможных территориях, что скрываются одна под другой, как страницы книги, и требуется только создать карту каждой территории, чтобы воплотить их в жизнь.
Какова бы ни была их мотивация, мои родные потратили целое столетие на исследование этих теорий, в мельчайших подробностях документируя рост графства под названием «Эрншир», которого, очевидно, не существует в реальном мире.
И все же сегодня я получил письмо – будто бы от моего отца! Если он еще жив, ему должно быть около ста лет, но, хотя у меня не сохранилось о нем воспоминаний, я знаю его почерк по дневникам и рабочим текстам.
В письме он желает мне благополучия и говорит, как мной гордится, хотя мне неведомо, откуда он может знать о моей жизни, если только с ним не поддерживала связь тетушка Пегги. Он заявляет, что живет в «Эрншире». Умоляет меня навестить его и дает подробные указания, как туда добраться. Он утверждает, что поезд в 8:17 из Паддингтона иногда останавливается в Стэнхерсте, и что у него есть «доверенные лица» среди персонала Виндзорского отделения «Юго-Западной железной дороги», которые проследят, чтобы я без приключений добрался до несуществующего графства.
Безумие. Это очевидная мистификация, и я отправил письмо моим стряпчим, г-дам Селхерсту, Барли и Кейнфорту, с инструкциями отыскать и наказать автора этой отвратительной депеши. Я подозреваю одного из бывших подчиненных моего отца, хотя мне также сообщали, что тем летом, когда я родился, был наказан работник «Юго-Западной железной дороги», отчасти из-за истерики, вызванной картами моего отца. Я объяснил г-ну Барли, что найти этого человека – задание чрезвычайной важности».
6. Эдвин Брейкхаус погиб, подняв своих людей в атаку из окопов на реке Сомме. Многие из его личных вещей так и не были доставлены тете в Англию, среди них и письмо, о котором он упоминает в дневнике. Все следы его корреспонденции со стряпчими погибли во время пожара в апреле 1918 года, уничтожившего контору Селхерста, Барли и Кейнфорта, вскоре после смерти всех трех старших партнеров при крушении поезда в Стейнсе в марте того же года.
7. Лист 2000 может являться последним сохранившимся образчиком любопытного английского мировоззрения – того же, что побуждало землевладельцев возводить на своих участках павильоны-«капризы». «Капризы» часто представляли собой постройку без всякой функции и существовали, только чтобы потешить самолюбие строителей. Лист 2000 можно считать капризом Уиттон-Уайтов. Теперь это лишь рисунок поразительной точности, остатки труда, которому посвящали жизнь сотни людей на протяжении ста пятидесяти лет, и, возможно, примета давно ушедшей эпохи.
Исследователи картографии отметят кропотливые подробности, которыми приукрашена не только фиктивная область «Эрншира», но и остальные области карты. Сравнение с листами Геодезической службы того времени указывает на определенную элегантность исполнения, отсутствующую в материале ГЗ. Лист 2000, несмотря на все изъяны, остается мастерским штучным произведением, выполненным со всей заботой и вниманием, а также, если это слово можно использовать для описания карты, со всей поэтичностью. В наши дни, когда карты создаются при помощи спутников и компьютеров, это искусство уже утрачено и вызывает в памяти те времена, когда карты действительно имели власть над территорией – пускай только в воображении.
8. До наших дней дошла одна история, и, хотя ее источник ненадежен
