Сыновья Кириду… неужели они действительно были предшественниками Придери[52] из раннего бронзового века? Из великой саги о Придери многое потеряно, поглощено более поздними рассказами об Артуре… но уже в самые отдаленные времена он, несомненно, был легендой.
Уин видел достаточно много персонажей этого цикла рассказов, но главного героя – никогда. На старом языке его звали Кириду. И у него было четыре сына… в первоначальном варианте легенды…
Могут ли эти всадники быть его сыновьями? С черными сердцами, черными душами, обреченными на…
Тогда они должны достичь озера до появления лодки! Уин ускорил шаг, отчаянно надеясь увидеть эту часть мифологического цикла, которая мучила его все эти годы. Лодочник, если он появится, подтвердит идентификацию всадников…
К концу дня река потемнела от грязи. Лес поредел. Ольха заменила дуб, появились огромные ивы и рощи серебристой калины. Над ними витала тишина, над каждой рощей – своя.
– Озеро уже близко, – сказал Уин.
– Я никогда не заходила так далеко, – тихо произнесла Мортен.
– Я часто прихожу сюда, – прошептал ее отец. – Озеро – естественное место встречи всех тех, кто живет в диком лесу. Мимо него не пройдешь; простое, но запоминающееся. С ним связаны сотни историй, по большей части мрачных.
Он посмотрел на девочку, ловившую каждое его слово:
– От перевозчика мертвых до погребальной барки Артура.
– После моего времени, – многозначительно сказала девочка. Разумное замечание, но было очень странно слышать такое от нее.
Уин хихикнул.
– После твоего времени, – согласился он. – Быстрее. Я покажу тебе четыре тысячи лет твоего будущего на одном грязном и несчастном пустыре, заросшем тростником.
Они пошли через грязную воду, неохотно расступавшуюся перед ними.
Спустя несколько минут Уин, шедший впереди, привел их на широкое болото.
Действительно, несчастное, одинокое место. И он не зря назвал его пустырем, пустой водой; грязная печальная вода лениво струилась среди туманных берегов обширного озера. Дальняя сторона болота терялась в густом тумане, через который едва виднелись верхушки деревьев. Ветер шевелил высокие камыши и плотные заросли тростника. В мелкой воде носились стремительные черные силуэты водяных птиц. Повсюду росли ивы, их ветви низко наклонялись над водой, а корни образовывали что-то вроде мостов между островками твердой земли.
В воздухе пахло гнилью, небо было темным и туманным. Вода тускло блестела, лениво плескалась о берег и поглощала все звуки.
Низко пригнувшись, они прошли по отмели и оказались на твердом берегу. Мортен указала на следы лошадей, еще остававшиеся на грязи, и сломанные камыши – знаки прохода всадников.
– Куда они делись? – спросила она.
Уин только покачал головой. Выпрямившись, он внимательно осмотрел закутанные в туман ивы и густой кустарник, потом коснулся плеча Мортен, прося ее сделать то же самое. Осмотрев озеро, она заметила расплывчатый силуэт большого человекоподобного создания, идущего вброд и медленно погружавшегося в воду. Внезапно он нырнул, по поверхности прошла рябь, и все затихло. Через несколько минут на другой стороне пруда из воды поднялась черная спина, отряхнулась и исчезла, только задрожали две гигантские ивы.
Всадники должны быть где-то недалеко. Уин занервничал, ему показалось, что они услышали слова девочки и сейчас окружают их. Но все было тихо и спокойно… не считая внезапного появления стаи цапель, которые пошагали через тростники к укрытию Уина. Иногда одна из птиц пронзительно визжала, поднимая к небу длинный клюв, пока остальные скользили по воде.
Мортен, на плече которой все еще висели ее рыбные крюки, едва слышно запела охотничью песню тутханахов; она вертела в руках крюки, прикидывая, успеет ли она добежать до самой медленной птицы и заплести ей ноги до того, как та взлетит.
Увы, ее нетерпеливые ожидания разбились вдребезги. Внезапно одна из цапель закричала и начала дико извиваться, а вся стая шумно взлетела, покружила над своей обреченной подругой и исчезла за ивами. Мортен выдохнула. Уин зачарованно смотрел.
В сотне шагов от них из воды поднялись два куста камыша и стали двумя человеческими силуэтами – мужским и женским. К их телам выше пояса были привязаны высокие растения, поднимавшиеся над головами на половину человеческого роста; все остальное оставалось обнаженным. Камыши, привязанные к груди и голове кишками животных, образовывали над ними густую корону, оставляя только узкие вертикальные щели для глаз; женщина привязала их немного повыше, чтобы дать грудям побольше свободы.
Именно она держала сеть и медленно выбирала ее, неприязненно глядя в сторону Уина. Мужчина подошел к бьющейся птице и занес каменную дубинку.
Он так и не нанес удар.
Охотники на цапель исчезли так же быстро, как и появились, – нырнув в воду, они слились с болотным ландшафтом.
Между ними и Уином из-за тростников показалась лошадь с всадником. За ней вторая и третья. Лошади били копытами по грязи, люди приглушенно и тревожно переговаривались.
Четвертый всадник появился почти рядом с укрытием Уина, но, как и товарищи, он напряженно вглядывался в дальний край озера, туда, где замер в ожидании завернувшийся в туман лес.
– Что они ищут? – прошипела Мортен.
– Флот из черных кораблей, – в ответ прошептал Уин, – который должен вести за собой человек гигантского роста. На них они поплывут в неведомый край за озером…
– Кто они такие? – опять спросила Мортен, и на этот раз, секунду поколебавшись, Уин ответил:
– Индоевропейские всадники. Кочевники. Их клан называется аленти. Очень дикое племя, жившее за две с половиной тысячи лет до Христа… Они грабили земледельческие поселения Восточной Европы, пока не смешались с ранними кельтами.
Почти все он сказал по-английски. Мортен хмуро и печально посмотрела на него.
– Ничего не поняла, – призналась она.
Он улыбнулся и щелкнул ее по носу:
– А чего ты ожидала? Ты же неолитическая дикарка. А эти люди из развитого бронзового века. Убийцы. На самом деле… – Он немного привстал и вгляделся в нервных всадников на беспокойных лошадях. – На самом деле я считаю, что они – сыновья Кириду. Они ищут путь в потусторонний мир, где собираются украсть тело женщины, которая стережет тьму. И изнасиловать ее. Забрать наверх и подчинить себе призраков из ее души.
– И что произойдет?
– Я еще не знаю всю историю. Они попытаются войти в потусторонний мир, но их поймает лабиринт, который будет появляться там, куда они поедут. Я не очень уверен в последствиях и не знаю, сумеют ли они убежать…
Мортен кивнула, как если бы поняла каждое слово. Она с восхищением посмотрела на беспокойных всадников, ждавших на болоте.
– Так вот куда они собрались… – сказала она. – В потусторонний мир. Лавондисс…
Уин-райятук, не выдержав, засмеялся, хотя и очень тихо. Мортен тоже неуверенно улыбнулась:
– Что здесь смешного?
– Ничего, – ответил ее отец. – Ничего смешного. Ты совершенно права. Все, кто идет по этой реке, ищут путь в Лавондисс. Говорят, что там души людей не привязаны к времени. Лавондисс – свобода. Лавондисс – путь домой…
Внезапно ему стало грустно. Он
