— Как в той сказке? — вспомнилось Гвен. — Где девушки танцевали все ночи напролет, а наутро забывали об этом и удивлялись, почему у них стоптаны башмачки.
— Ну, я-то ничего забывать не собираюсь! — хмыкнула Джесмин, высматривая кого-то в толпе. Должно быть, Криспина. Но вместо него к ней подошел Тиль, который тоже помогал разводить костры.
— Могу я пригласить тебя на танец? — глядя на подругу детства, спросил он.
— Уже? — кокетливо изогнула та бровь. — Но еще рано.
— Я хочу, чтобы первый танец ты пообещала мне.
— Ох, ну хорошо! Нам ведь положено открывать танцы. Удивляюсь, почему выбрали именно тебя! Хотя… — лукаво прищурилась Джесмин. — С тех пор, как мы были детьми, ты изрядно подрос и обзавелся новой жилеткой.
— А ты была настоящим сорванцом, зато теперь…
«Кажется, я здесь лишняя», — без обиды подумала Гвендолин и подошла к ближайшему костру. От огня исходило тепло, похожее на то, которое она ощутила от поцелуя Эмриса. Тогда, в школе, после нападения… Ей это было нужно — не как жалость или утешение, а как что-то, что заставило ее почувствовать себя живой.
Танцы начались через некоторое время. Джесмин сняла корону из цветов и надела маску. Тиль закружил подругу в танце, его рыжие вихры в отблесках костров казались еще ярче.
Гвен тоже вспомнила о маске. Порадовалась тому, что волосы распущены и не мешают завязать ленты на затылке. Провела рукой по шуршащей тафте платья.
А если никто ее не пригласит?..
ГЛАВА 40
Страх оказался напрасным. Ее пригласили. Мужчина в темной маске. «Для поцелуев», — мысленно отметила Гвендолин.
Он почти не отличался от других молодых людей на празднике. Штаны, белая рубашка, жилет, на шее то ли неяркий шарф из тонкой материи, то ли платок. Так же были одеты Тиль и Криспин.
— Мы знакомы? — робко поинтересовалась Гвен, когда ее повели в круг танцующих.
— Не думаю, — буркнул кавалер.
«Неприветливый какой, — вздохнула она. — К чему тогда вообще приглашать на танец? Может, хотел пригласить другую девушку, а она ему отказала?»
В первую минуту танца ей наступили на ногу, во вторую закрутили так, что земля и небо поменялись местами, в третью подвели слишком близко к костру — едва не загорелись фестоны на платье, но незнакомец вовремя успел ее отодвинуть.
«Интересно, откуда он? — задумалась Гвендолин. С парнями из Трелони она познакомилась еще в первые дни после приезда, вернее, они сами познакомились с ней, найдя для этого поводы. Не каждый же день в деревне появляется новенькая молодая учительница! — Чей-то друг или родственник? Или просто решил заглянуть на ярмарку, проезжая мимо?»
Те же деревенские музыканты, что когда-то выступали под ее окном, играли и на празднике, только Криспина на сей раз с ними не было. Мелодии они подбирали то быстрые, то медленные, и танцующие подлаживались под них. Все… кроме ее кавалера, который, казалось, танцевал под какую-то другую музыку, слышимую лишь ему.
— Что же ваш дружок отпустил вас на танцы одну? — хрипло, точно страдая от застарелой простуды, спросил он вдруг.
— Мой… кто? — опешила Гвен.
— Дружок ваш, говорю. Я бы такую девушку в одиночестве не оставил!
— Я не в одиночестве! Со мной подруга! И… и вообще, незнакомых людей про такие вещи не спрашивают! — попыталась она одернуть невежу.
Но его это, казалось, ничуть не смутило. В ответ незнакомец усмехнулся и, неожиданно ловко обойдя другую пару, осведомился:
— Так, значит, нет никакого дружка?
— А если бы был, вы бы меня не пригласили? — отозвалась Гвендолин, уже жалея о том, что согласилась танцевать не пойми с кем. Лучше бы станцевала с Криспином, раз уж Джесмин пока отплясывает с Тилем. Или еще с кем-нибудь из знакомых.
— Меня бы он не напугал!
— Даже маг?
Гвен произнесла это раньше, чем успела подумать и попридержать язык. Но слова уже прозвучали, и дыхание перехватило при мысли, кого именно она подразумевала.
Но ведь его все равно здесь нет.
Подумав об этом, она не смогла сдержать вздоха. Музыка, будто сопереживая нахлынувшей на Гвендолин печали, стала тише, а все танцующие словно отдалились. Возникло ощущение, что они с незнакомцем остались одни посреди площади, вокруг которой мерцали золотые огни костров.
Стало не по себе. Но испугаться по-настоящему Гвен не успела. Потому что движения партнера по танцу внезапно перестали казаться неуклюжими и превратились в плавные и уверенные. Незнакомец притянул ее ближе к себе, и в его руках, лежащих на ее талии, она вдруг ощутила тепло — такое знакомое, будто он уже не в первый раз вот так ее обнимал.
На его лицо упал свет, и улыбка, не скрытая полумаской, отмела все сомнения.
Как она могла сразу не узнать того, о ком думала весь вечер?!
— Вы пришли… почему?
— Хочешь сказать, подобные праздники не для таких, как я? — мягко усмехнулся Эмрис Торнбран. — Но как я могу быть в другом месте, если ты здесь?
— То есть вы тут для того, чтобы меня не приглашали другие? — поинтересовалась Гвендолин.
— Не только.
— А для чего еще? — насторожилась она, подняв на него глаза.
— Я хочу забрать тебя у целого мира. Позволишь?
— А что вы предлагаете взамен?
— Себя.
— Вы… хотите сказать… — выдохнула Гвен. Это ведь не могло быть то, о чем она подумала! Только не из уст Эмриса!
— Я готов просить твоей руки, — развеял он ее опасения. Сердце замерло, затем забилось так, что едва не заглушило музыку. Снова шуточки!
— Вы же не хотели серьезных отношений, — напомнила Гвендолин.
— Я их тебе и не предлагаю. Мы просто поженимся. А отношения у нас будут самые несерьезные. Только навсегда.
— Несерьезные и навсегда? Так не бывает.
— А у нас — будут. Главное, никому об этом не говорить, чтобы нам не помешали. Притворимся, что у нас все, как у всех. Ты наденешь белое платье с длинным шлейфом, мы поедем в храм, дадим все
