– Прошу тебя, – сказала Дрю. – Ты должна пойти со мной. Времени мало.
Она поспешила вверх по лестнице и Кристина последовала за ней.
– Дрю, Марк волнуется. Всадники очень опасны. Ему нужно знать, что ты в порядке.
– Через секунду я скажу ему, что все со мной хорошо, – сказала Дрю. – Но мне надо, чтобы ты пошла со мной.
– Дрю… – они оказались в коридоре, где находилась большая часть гостевых спален.
– Слушай, – сказала Дрю. – Мне просто надо, чтобы ты это сделала, ладно? Если попытаешься позвать Марка, то клянусь, в этом Институте есть такие места, где я смогу от тебя прятаться целыми днями.
Кристина не смогла сдержать любопытства.
– Как тебе удалось так хорошо изучить Институт?
– Ты бы тоже изучила, если бы каждый раз, как высунешь нос, кто-нибудь пытался заставить тебя сидеть с детьми, – отрезала Дрю. Они дошли до ее спальни. Дрю взялась за дверную ручку и застыла, явно колеблясь.
– Но у тебя в спальне мы смотрели! – возмутилась Кристина.
– Я же тебе говорю, – сказала Дрю. – Укрытия. – Она набрала воздуху в грудь. – Ну ладно, заходи. И не психуй.
Личико Дрю было упрямым и решительным, словно она набиралась мужества перед тем, как сделать что-то неприятное.
– Все в порядке? – спросила Кристина. – Может, тебе лучше поговорить с Марком, а не со мной?
– Это не я хочу с тобой поговорить, – сказала Дрю и толкнула дверь спальни. Кристина шагнула внутрь, чувствуя себя озадаченной.
Сперва она разглядела только тень – силуэт у окна. Потом он встал, и сердце Кристины подскочило к горлу.
Смуглая кожа, спутанные черные волосы, острые черты лица, длинные ресницы. Легкая сутулость, которая, как говорила Кристина, всегда придавала ему такой вид, точно он идет против сильного ветра.
– Хайме! – выдохнула она.
Он раскинул руки, и мгновение спустя она уже крепко его обнимала. Хайме всегда был худой, но сейчас, с выступающими ключицами и торчащими локтями, он казался просто тощим. Он крепко обнял ее, и Кристина услышала, как дверь спальни тихонько закрылась и щелкнул замок.
Она отстранилась и взглянула Хайме в лицо. Он ничуть не изменился – ясные, с озорной искоркой глаза.
– Выходит, – произнес он, – ты и правда по мне скучала.
Ночи, которые она провела из-за него без сна, в рыданиях – потому что он пропал, потому что она его ненавидела, потому что он был ее лучшим другом и она ненавидела его ненавидеть – словно взорвались в ее голове. Кристина закатила ему пощечину, а затем принялась колотить по плечам, по груди – куда только могла дотянуться.
– Ой! – уворачивался он. – Больно же!
– ¡Me vale madre![55] – Кристина снова его треснула. – Как ты посмел так исчезнуть! Все волновались! Я думала, что ты умер! А ты тут как тут, прячешься в спальне у Друзиллы Блэкторн, за что, кстати, ее братья просто убью тебя, если узнают…
– Всё было не так! – Хайме махал руками, словно пытаясь отвести ее удары. – Я тебя искал.
Кристина уперлась руками в бедра.
– Все это время ты меня избегал, и вдруг выясняется, что ты меня искал, да?
– Я не тебя избегал, – сказал он, вынул из кармана мятый конверт и протянул его ей. С болью в сердце Кристина узнала почерк Диего.
– Если Диего хочет мне написать, необязательно передавать послание из рук в руки, – сказала она. – За кого он тебя держит, за почтового голубя?
– Он не может тебе писать, – сказал Хайме. – Зара проверяет всю его почту.
– Так, значит, ты знаешь про Зару, – сказала Кристина, забирая конверт. – И давно?
Хайме прислонился к большому дубовому столу.
– Давно ли они помолвлены? С тех пор, как вы в первый раз расстались. Но, Кристина, это не настоящая помолвка.
Она села на кровать Дрю.
– А выглядела как настоящая.
Хайме провел рукой по своим черным волосам. Он был немного похож на Диего – очертаниями рта, формой глаз. Хайме всегда был весел там, где Диего был серьезен. Теперь, усталый и исхудавший, он напоминал угрюмых, озабоченных модой юношей, тусовавшихся вокруг кофеен в Колония-Рома[56].
– Знаю, ты, наверное, меня ненавидишь, – сказал он. – У тебя есть на это все причины. Ты думаешь, я хотел, чтобы наша ветвь семьи взяла на себя управление Институтом потому, что я жаждал власти и плевать на тебя хотел. Но на самом деле у меня была уважительная причина.
– Я тебе не верю, – сказала Кристина.
Хайме нетерпеливо хмыкнул.
– Тина, я не из тех, кто жертвует собой, – сказал он. – Это по части Диего, не по моей. Я только хотел отвести беду от семьи.
Кристина вцепилась пальцами в простыню.
– Какую еще беду?
– Ты знаешь, мы всегда были связаны с фэйри, – начал Хайме. – Вот откуда у тебя медальон. Но этим дело не ограничивалось. По большей части это было неважно. До Холодного мира… Тогда семью обязали сдать всё Конклаву – всю информацию, и всё, что они когда-либо получали от фэйри.
– Но они не сдали, – догадалась Кристина.
– Не сдали, – подтвердил Хайме. – Они решили, что отношения с хадас[57] важнее Холодного мира. – Он пожал плечами. – Существует некое наследство. Всей его силы даже я не понимаю. Диарборны и Когорта потребовали его себе, и мы им сказали, что только Розалес может запустить этот артефакт.
Понимание настигло Кристину. Она была потрясена.
– Поэтому-то и придумали фальшивую помолвку… – сказала она. – Чтобы Зара смогла возомнить, что станет Розалес.
– В точку, – сказал Хайме. – Диего свяжет себя с Когортой. А я заберу наследство и сбегу. Чтобы Диего мог всё свалить на меня – скверный младший братец удрал с артефактом. Помолвка будет длиться и длиться, и наследства они не найдут.
– И это весь ваш план? – спросила Кристина. – Вечно тянуть время?
Хайме нахмурился.
– Кажется, ты не собираешься восторгаться тем, как дерзко я нахожусь в бегах уже несколько месяцев, – заметил он. – Очень храбро и дерзко.
– Хайме, мы нефилимы. Храбрость – это наша работа, – сказала Кристина.
– И некоторым это дается лучше, чем другим, – заметил Хайме. – Ну да ладно. Я бы не сказал, что наш план состоит только в том, чтобы тянуть время. Вовсе нет. Диего пытается выяснить, какие у Когорты слабости. А я – что там с этим наследством.
– Ты этого не знаешь?
Он покачал головой.
– Знаю только, что оно позволяет войти в страну фэйри незамеченным.
– И Когорта хочет войти в страну фэйри, чтобы развязать войну? – догадалась Кристина.
– Звучит логично, – сказал Хайме. – Ну, во всяком случае, с их точки зрения.
Кристина молча сидела на кровати. Снаружи зарядил дождь, вода струилась по оконным стеклам. Она вспомнила, как дождь заливал деревья Чапультепека, как она сидела там с Хайме, смотрела, как он ест дориколос[58] целыми пакетами и облизывает соленые пальцы. И как они говорили – часами, буквально обо всем, о том, что будут делать, когда станут парабатаями и смогут путешествовать по всему миру.
– Куда ты намерен направиться? – наконец спросила она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.
– Этого я не могу
